Глория остановилась ненадолго, чтобы насладиться их ароматом. Из-за угла к дому выехал черный экипаж, который остановился у дома Левита. Дверца распахнулась, и Глория увидела Антона. Он был немного навеселе. Улыбаясь при виде вдовы, он подозвал слугу, чтобы тот помог сойти.

– Что, дорогуша, не ожидала меня здесь увидеть? Думала, я в отъезде? Поди уж возомнила себя госпожой всех сокровищ моего папаши?

Хоть он и был немного пьян, но держался хорошо. Уверенной походкой подошел к крыльцу и облокотился о перила:

– Я – единственный его наследник, так что мне решать, останешься ты в этом доме или пойдешь, куда глаза глядят.

– Это мы еще посмотрим, – прошипела она и потянула за дверную ручку.

– Не стоит так спешить, дорогуша.

Антон схватил ее за край платья. От досады Глория закатила глаза и вдруг выпалила:

– Убери от меня свои грязные руки. У меня нет никакого желания с тобой разговаривать. Все эти разговоры пусты!

– Отчего же?

– Нотариус огласит завещание, которое Леонид ему передал незадолго до своей смерти. Вот тогда-то мы и узнаем, кому достанется этот дом и остальное имущество. А теперь, поди прочь!

Она вырвала из его рук платье и вошла в дом. Но Антон не собирался так просто ее отпускать. Он зашел в дом следом и тут же кинулся к ней.

Глория не успела опомниться, как он прижал ее к стене и принялся шарить по телу руками.

– Не думай, детка, что так просто от меня отделаешься.

– Что тебе угодно? Отпусти!

– Я займу спальню моего папаши. Велю слугам выбросить его вещи и прочий хлам. Каждую ночь буду навещать тебя. Когда и сколько пожелаю.

Она попыталась вырваться, но он скинул с ее лица вуаль и сжал подбородок. Заставляя смотреть ему в глаза, прорычал:

– Теперь ты в моей власти, и никто не поможет. Так и знай.

Антон оттолкнул ее от себя и отступил на шаг. Едва он покинул холл, как Глория опустилась на колени и зарыдала. Этот кошмар снова вернулся. Сколько еще он может продолжаться?

Послышались шаркающие шаги. В холл вошел старый слуга. При виде плачущей Глории мужчина бросился к графину с водой.

– Выпейте, сразу стает легче.

– Благодарю, – вдова приняла стакан и сделала несколько глотков.

Держась за стену, она поднялась на ноги и направилась в свою спальню. На ходу Глория скинула на пол перчатки. Сама не своя, она шла по мрачному коридору, думая о том, какой теперь станет ее жизнь.

В комнате пахло лавандой. Ее любимый запах. Все вещи на своих местах, ничего лишнего. Глория заперла дверь на ключ и села в кресло у окна. Несколько минут она смотрела на качающиеся верхушки деревьев.

Итак, ее главная проблема – это Антон. Вместе они не могут существовать. Этот человек – проклятье семьи Левитов. Она должна найти способ от него избавиться. И этот способ она нашла.

Вечером Глория как обычно сидела перед зеркалом, расчесывала волосы. Разглядывая свое отражение, она прислушивалась к шагам за дверью. Послышался громкий стук.

– Входите.

В комнату вошел Виссарион. На лице как всегда полная непроницаемость. Глория повернулась и, закинув ногу на ногу, приняла соблазнительную позу:

– У меня к тебе приказ.

Виссарион вскинул брови. Несколько секунд он смотрел на нее молча, пока она не продолжила:

– Теперь ты служишь мне. Изволь выполнять приказы.

Она поднялась с пуфа и направилась к нему. Положила руку на плечи и стала обходить вокруг, заглядывая в глаза:

– Ты должен прийти ко мне через два часа. Но сделать это должен так, чтобы тебя никто не видел. Действуй, словно тень.

Она остановилась напротив и посмотрела на его губы:

– Я хочу, чтобы об этом не знала ни одна живая душа. Тебе все ясно?

– Да.

Глория сложила руки на груди, наблюдая, как он покидает ее комнату. Теперь самым важным оставался другой вопрос. Ее план должен сработать так, чтобы никто ничего не заподозрил.

Закутавшись плотней в халат, она позвонила в колокольчик. На звук явилась служанка:

– Принеси два бокала и бутылку красного вина. Попроси кого-нибудь, чтобы распечатали бутылку.

Девушка выслушала приказ и вышла за дверь. Глория села назад за столик и стала расчесывать волосы. Отложив расческу, уложила локоны в прическу и выпустила у виска длинный локон. Она была прекрасна этим вечером.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Кто-то приближался к ее двери. Сомнений не было. Это был Антон.

Глория не стала дожидаться стука, а молча распахнула дверь, впуская нежданного гостя внутрь.

– Надо же, детка, ты ждала меня!

Он ввалился в комнату. Женщина быстро прикрыла за ним дверь и направилась к окну. Пока он оглядывался, она открыла комод и достала шкатулку. В ней лежал перстень с крупным янтарем. Глория тотчас надела его на правую руку и захлопнула шкатулку.

– Проходи, – промурлыкав, она обернулась. – Располагайся.

Антон сложил руки за спину и стал расхаживать по ковру. Во всей видимости, ему нравилось, что он видел. Взор привлекла высокая кровать с многочисленными подушками.

– Я хочу взять тебя на этом ложе.

Он уже представлял себе эти образы. Как она обнаженная извивается в его руках. Как стонет и шепчет слова страсти.

Дверь распахнулась и в комнату вошла служанка. Молча, она поставила на стол поднос с бокалами и бутылкой вина.

– Можешь идти, – прошептала Глория. – Дальше я сама.

Антон стоял к ней спиной и расстегивал пуговицы сюртука. Глория усмехнулась. Мерзавцу не терпелось ею овладеть. Ну что ж, она преподаст ему хороший урок.

Женщина взяла с подноса бутылку и наполнила бокалы.

– Глория, что ты там возишься?

– Разливаю вино.

– Надо же, какая предусмотрительность, – он откинул сюртук и принялся за сорочку. – Бери вино и иди в постель.

Расстегивая многочисленные пуговицы, Антон еле слышно подошел к ней сзади и положил ладонь на ее бедро. Глория ахнула от неожиданности. Взяла наполненные бокалы и повернулась:

– Предлагаю тост.

Антон принял бокал и уже хотел было выпить содержимое, как она его остановила:

– За нас, красивых. За вас, доверчивых!

– Странный тост, но мне нравится.

Он опрокинул в себя содержимое бокала и тут же вручил ей. Глория поставила его на край стола.

– Антон, не торопись, у нас вся ночь впереди.

Она улыбнулась и пригубила вина. Антон не унимался. Потянул за край халата, оголяя плечо. Без лишних церемоний, он притянул ее к себе и стал жадно целовать грудь.