Конечно, Хродмар не стал этого запрещать. Перелезть через низкую ограду хутора не составило труда. Увидев на пороге дома вооруженных мужчин и с первого взгляда узнав в них фьяллей, домочадцы и не подумали сопротивляться. Женщины с визгом кинулись прятаться по углам, работники не двинулись с места, чтобы их не приняли за воинов и не убили второпях. Впрочем, из мужчин в доме были только старики и подростки, да еще калека, волочащий правую ногу. Фьялли рассыпались по хутору, раскрывая все двери, осматривая все помещения и закоулки. В отгороженном дощатой стеной закуте стояли три коровы, в крошечном хлеву на дворе лежали на соломе четыре свиньи – все здешнее богатство.

– Кто хозяин этого жилья? – спросил Хродмар. – И как называется эта троллиная нора?

– Называется Угольные Ямы, а хозяин здесь Асгрим бонд, – безразлично ответил один из престарелых рабов. Судя по выговору, он был родом из уладов, а в плену прожил так долго, что стал ко всему равнодушен и не беспокоился, какую прическу будет носить его новый хозяин. – Только его нет дома. Он ушел в войско Фрейвида хёвдинга. Сам хёвдинг тоже был здесь не так давно. Ты хорошо сделал бы, клен копья, если бы не стал жечь этот дом. Его хозяин не так уж вам навредил – с ним всего-то шесть человек.

– Так Фрейвид хёвдинг был здесь? – быстро спросил Хродмар, отмахнувшись от рассуждений о хозяине хутора. – Когда он был, куда ушел?

– Он ушел к Острому мысу! – торопливо заговорила хозяйка, видя, что фьялли не убивают всех подряд, и спеша их задобрить. Это все-таки случилось – враги пришли в ее дом, а защитить его оказалось некому. – Хёвдинг ушел отсюда два дня назад, а перед этим жил тут целых три дня. Он задержался у нас из-за своей дочери…

– Что? – Хродмар переменился в лице и порывисто шагнул к женщине. Хозяйка вскрикнула и отшатнулась: она никак не ждала, что эти ее слова так взволнуют фьялленландского ярла. – Его дочь была здесь?

– Да, она была… – бормотала хозяйка. Изуродованное болезнью лицо фьялля нагоняло на нее еще больше страху, и она говорила, едва ворочая языком, став еще менее толковой, чем была обычно. – А потом ее отправили в Медный Лес, в ту, другую их усадьбу…

– В Кремнистый Склон? – переспросил Хродмар.

У него закружилась голова: подумать только, Ингвильда, которую он почитал чуть ли не жительницей иного мира, была здесь, в этом самом доме, всего каких-то два дня назад! Мысль о какой-то другой девушке не могла прийти ему в голову, а о Хёрдис он никогда не думал как о дочери Фрейвида. В его глазах она была ведьмой, отродьем троллей. А дочь Фрейвида – это Ингвильда!

А хозяйка, напротив, знать не знала ни о какой другой дочери Фрейвида хёвдинга, кроме той, что наделала здесь такого переполоха и дала пищу для разговоров в течение многих зим.

– Да, в Кремнистый Склон! – поспешно подтвердила она. – В святилище Стоячие Камни. Хёвдинг сказал, что принесет ее в жертву богам, и тогда у него будет удача…

– Что?!

Можно ли обвинять бедную невежественную женщину, напуганную до полусмерти, в том, что не сумела толком рассказать то, что знала? И стоит ли удивляться тому, что Хродмар, истомленный тоской по невесте и тревогой за нее, не нашел в себе терпения расспросить домочадцев Угольных Ям как следует?

Хродмар вцепился в волосы на затылке, зажмурился и несколько мгновений постоял, стараясь собраться с мыслями. Он был сейчас как смесь огня и льда: одна часть его существа онемела от изумления и ужаса, а вторая рвалась немедленно мчаться вслед за Ингвильдой. В Стоячие Камни! В жертву! О Фенрир Волк!

Даже Снеколль, слышавший их беседу, не стал смеяться над такими вестями.

– Я слышал про одного древнего конунга, который под старость стал каждые десять лет приносить в жертву Одину одного из своих сыновей и тем продлевать собственную жизнь! – протянул он. – Но в конце концов сыновья кончились, а новых он не мог родить по дряхлости, и пришлось ему все-таки умереть. Еще я слышал про одного конунга, который принес своего сына в жертву Одину, чтобы выиграть битву с врагом. Битву-то он выиграл, но остался без наследника, и, когда он умер, тот самый враг и захватил его землю. Так что…

Все время этой поучительной речи Хродмар стоял, пытаясь сообразить, где он и что он. И это ему удалось даже несколько раньше, чем Снеколль исчерпал свои воспоминания о древних конунгах, жадных до жизни или до побед. Внезапно сорвавшись с места, Хродмар бросился вон из дома.

– Уходим! – закричал он так, что его услышали одновременно во всех уголках хутора и даже за воротами. – Сёльви и Слагви, вы вернетесь к конунгу и все ему расскажете. А мы идем в Кремнистый Склон!

– Прямо сейчас? На ночь глядя? В Медный Лес? – недоуменно переспрашивали те, кто не слышал его беседы с хозяйкой. – Что ты узнал? Туда ушел сам Фрейвид?

– Туда увезли его невесту, ту самую, и хотят принести в жертву богам! – уже на бегу разъяснял всем Снеколль. – А Хродмару она нужна самому!

Фьялли исчезли так же внезапно, как и появились, а домочадцы Угольных Ям не могли опомниться до самого утра. Они едва верили, что так легко отделались, лишившись всего одной свиньи и кое-каких съестных припасов. Но, несмотря на испуг, женщины расслышали последние слова Снеколля. И долго еще по округе бродили рассказы, будто бы фьялленландский ярл, уродливый лицом, как настоящий тролль, оказался женихом злобной ведьмы. Вот уж пара, так пара!

Обитатели усадьбы Кремнистый Склон давно и с нетерпением ждали вестей. Последние новости об отце привез еще Асольв, которого Фрейвид отослал домой после обручения Ингвильды с Вильмундом, когда сам собирался ехать с дочерью в Конунгагорд на озеро Фрейра. Новых гонцов он не слал, а сами собой вести в глушь Медного Леса не доходили, и в Кремнистом Склоне не знали ни о провозглашении Вильмунда конунгом, ни о начале войны, ни о возвращении Стюрмира от слэттов. Фру Альмвейг не находила себе места от беспокойства, лишившись разом и мужа, и дочери. Асольв ходил хмурый и неразговорчивый; как и раньше, он старался помогать фру Альмвейг по хозяйству, но его прежнее добросовестное рвение пропало. Никогда ему не бывать законным сыном и наследником Фрейвида, не назвать усадьбу Кремнистый Склон своей! После того как Ингвильда обручилась с Вильмундом ярлом, это стало невозможно – нельзя же навязать в родню самому конунгу сына рабыни! Асольв понимал это, но от этого его разочарование не делалось легче. Он с унынием вспоминал давнее, еще летом сделанное, предсказание Хёрдис: никогда ему не стать благородным человеком! Проклятая ведьма, невесть куда пропавшая, опять оказалась права!

Появление Хёрдис со связанными руками и в сопровождении Альрика Сновидца с хирдманами переполошило всю усадьбу. Правда, фру Альмвейг твердила, что чего-то подобного ожидала всегда, но с лица у нее при этом не сходило выражение потрясения и ужаса. Даже рабы побросали дела и сбежались под двери хозяйского дома послушать новости. А от новостей этих волосы вставали дыбом. Хёрдис колдовством мешала Фрейвиду хёвдингу собирать войско! Вильмунд ярл был провозглашен конунгом, но его отец вернулся, и теперь обручение разорвано, Ингвильда в плену у Стюрмира, а Фрейвид и Вильмунд объявлены врагами конунга! И Фрейвид поехал на Острый мыс, прямо волку в зубы! А фьялли уже на побережье, в нескольких днях пути отсюда! Этого было слишком много для мирной усадьбы, надежно защищенной древними горами и их невидимыми обитателями от всего остального мира.