Сергей почесал затылок. Да уж, получалось очень странно. Погранцы – ребята серьезные. Вот они-то способны прочесать тайгу и найти всякие-разные схроны и все такое прочее. Если сперли их машину – то они уж точно сделают все, чтобы достать ее хоть из-под земли. И не только машину, но и тех, кто посмел ее спереть. Значит… он прав. Где-то существует база этих ублюдков. Такая конкретная, совершенно легальная. Мимо которой, возможно, все, кто ее ищут, проезжали по десятку раз. Именно так. Домик в глухой тайге, из которого так вот запросто выходят на общедоступную почту – в такой расклад как-то не верилось. Дело не в возможностях техники – она-то как раз может и не такое. Но… Понимаете, mail.ru —это обыденный, спокойный способ общения. Нет, точно – эти люди сидят где-то в тепле и уюте.

Но вот только – где? Ребята Ишмуратова проверили все дома, возведенные разбогатевшими местными жителями и приезжими коммерсантами. Проверили разные «дома отдыха», которые успели возвести коммерческие фирмы в разных красивых местах Карелии. Заглянули еще и на разваливающиеся туристские базы, оставшиеся от прежнего государства. Но и там ничего не нашли. А значит…

Размышления Сергея прервал звонок мобильника.

– Это Се-ергей?

Говорили по-английски, но с очень заметным финским акцентом.

– Сергей это я. Можете говорить по-фински.

– О, это очень хорошо! А то я говорю по-английски плохо, а по-русски вообще говорить не умею.

– Согласен, это очень хорошо, но что вам надо и откуда вы узнали мой телефон?

– Понимаете ли… Меня зовут Эйла. Я хорошая знакомая Олафа. Я кое-что знаю о том, чем он занимался. Когда он исчез, я приехала сюда, пошла на телевидение, искала журналистку, с которой он уехал. Ну, кто-то мне дал ваш телефон.

Сергей усмехнулся. «Кто-то» – понятно кто. Видимо, его здешние друзья держат на канале, где работала Алена, своих человечков. И нужного человека направили в нужную сторону.

– Ладно, по телефону говорить нет смысла. Давайте встретимся… Вы знаете кафе «Салхино» на Вознесенском?

Это кафе было очень примечательным местом. Достаточно сказать, что по вечерам в выходные тут стояла очередь желающих занять места за столиками. При том, что в радиусе ближайших двухсот метров было навалом кафе и ресторанов любого уровня – от самых навороченных до дешевых разливух. Но в это единственное место в городе люди ломились со всей страстью.

Хозяева заведения каким-то способом сумели сохранить стиль ресторана застойного времени. В зал поднималась широкая лестница, на входе встречал швейцар, в котором, как и положено, угадывался отставной офицер. Зал был обширный – рядами стояли столики, накрытые белым скатертями. Вдоль окон располагалось нечто вроде галереи, куда вела лестница с деревянными ступеньками. Словом, в данном заведении культивировали стиль, который был принят во времена, когда скажи кому-нибудь, что СССР вскоре рухнет, как гнилой апельсин, – и собеседник печально поглядел бы на тебя и покрутил у виска пальцем. В довершение, для окончательного создания ностальгической атмосферы, из динамиков орал Юрий Антонов, повествующий о том, что мечта сбывается.

Сергей и Алена заняли столик возле окна, выходившего на Вознесенский проспект. Как оказалось, стиль здесь держали не до конца – официант подскочил тут же. В советском кабаке его пришлось бы ждать самое меньшее полчаса.

Сергей деловито просмотрел меню. Выбор был небольшой, но Казаку в свое время пришлось убедиться, что здесь кормят на славу.

– Две солянки по-грузински, бутылку коньяку и… «Вазисубани» у вас настоящее?

– Обижаете, – ухмыльнулся официант. – Как сказано в советском классическом фильме, дерьма не держим-с.

– Вот и давайте. И вот еще что: к нам тут должна прийти иностранка. Ее зовут Эйла. Она по-русски плохо понимает. Точнее – совсем не понимает. Но вы уж позаботьтесь, чтобы она попала к нашему столу.

В советское время после такой просьбы надлежало сунуть официанту купюру. Но теперь и в самом деле были другие времена – даже там, где старательно косят под застой. Официант слегка поклонился.

– Сделаем все в лучшем виде.

Эйла появилась вскоре – минут через пять. Сергей ее вычислил, как только она появилась. Это была рослая девушка очень спортивного вида. Сергей как-то заметил, что девушки, всерьез занимавшиеся легкой атлетикой, чем-то похожи на беговых лошадей. Красиво, конечно, но… У каждого свой вкус.

Эйла была как раз из тех – высокая, жилистая и очень уверенная в себе. Стрижка «ежик». Длинное некрасивое лицо. Почему некрасивое? Вот так ведь не скажешь. Вроде бы все на месте. Но что-то в нем не так. Мужское было лицо у Эйлы, слишком мужское. Да и двигалась она размашисто, как пристало мужику.

К девушке подбежал официант и указал на столик, где сидели Сергей с Аленой.

– Добрый день, – сказала девушка, присаживаясь. – Меня зовут Эйла. А вы, видимо, Сергей?

– Так оно и есть. А это Алена, она работала вместе с вашими коллегами. А я… Ну, будем считать, частный детектив. Я в курсе того, что произошло, так что вы можете говорить вполне откровенно.

Заметив, что девушка не знает, с чего начать, Сергей налил ей полный фужер коньяку. Это было правильное решение. Эйла осушила сосуд одним глотком и несколько успокоилась.

– Дело вот в чем, – начала она. – Я была другом Олафа. Он мне доверял. Теперь его убили. И ведь это были не вульгарные грабители, как у нас сообщили в прессе.

– Конечно, нет. Но тут вот какое дело. Всеми этими запутками занимается вот она, – Сергей кивнул на Алену. – Вам все понятно?

Эти слова были сказаны не просто так. Сергей, конечно, не часто общался с журналистами. Точнее, до встречи с Аленой – никогда. Но телевизор-то он смотрел. И убедился – журналисты очень похожи на стервятников. В том смысле, что акулы пера моментально слетаются на трупы. Поэтому он и представлял себе Эйлу журналисткой, ринувшейся по кровавому следу. И только позже сообразил: «Если эту девку навели на меня, значит, не все так просто».

Эйла засуетилась:

– Поймите меня правильно. Я ни в коей мере не претендую на ваше первенство в этом материале. Вы просто не понимаете всю серьезность этого дела…

– Ну, мы-то как раз это хорошо понимаем. Возможно, лучше, чем вы, – сказал Казак, пристально глядя на финку. – Ну, и раз так… тогда имеет смысл рассказать всю правду.

– Рассказывать, собственно, нечего. Я помогала Олафу. И у меня имеются его материалы. Те, которые он собирался включить в свой фильм.

– И вы собираетесь это нам предоставить?

– Да, собираюсь. Это – не коммерция. И не журналистика. Это – война. Кому-нибудь из вас нужна война?

– Ну уж точно не мне. Я навоевался.

– А я приехала для того, чтобы закончить то, что делал Олаф. Вы, Алена, хотите доснять этот фильм? Пожалуйста! Я прямо сейчас свяжусь с продюсером. Цинично говоря, вы получите куда больше денег, чем Олаф. Журналистка продолжает дело погибшего журналиста…