Никогда в жизни мне не было так тоскливо.

В середине Арбата я купила в палатке хот-дог, заветренный, резиновый на вкус, обильно полила его горчицей, потом присела прямо на тротуар и без аппетита медленно сжевала, а прохожие поглядывали на меня с равнодушной брезгливостью – такая гримаса весьма популярна в Москве. Мне хотелось опуститься на самое дно, и, сидя на пыльном тротуаре, в черной отглаженной юбке и белой рубашке, я чувствовала себя гармонично, эта серая пыль, эта прогорклая сосиска в клеклом тесте были так созвучны моему настроению. Жаль, нельзя было остаться здесь навсегда – раствориться в ярмарочном ритме этой улицы, самой стать ее пылью, иногда кружиться на ветру, пачкая начищенные ботинки прохожих, а иногда оборачиваться склизкой грязью, прибитой к тротуару дождем. Но, во-первых, я понимала, что это всего лишь инфантильно-романтический бред, а во-вторых, в мою сторону уже начали косо поглядывать два упитанных молоденьких милиционера, так что я предпочла, хоть и не без сожаления, ретироваться.

В таком состоянии мне нельзя было идти домой. Челси все бы мгновенно поняла и как коварный энергетический вампир насладилась бы моей апатией.

И я отправилась в офис Романовича.

Я вовсе не была уверена в том, что поступлю правильно, явившись к нему зареванной и растрепанной, но все-таки он – мой мужчина, его прямая обязанность вытирать мои сопли в случае необходимости, подставлять плечо, утешать и расслаблять.

По дороге я купила в аптеке термальную воду и глазные капли, маскирующие красные прожилки в белках. В вестибюле кое-как привела себя в порядок – побрызгала термальной водой волосы и собрала их в аккуратный пучок, мазнула лицо детским кремом, сбрызнула виски туалетной водой Agent Provocateur.

– Даша? – он удивился так, словно я была привидением, а не женщиной, которая минимум три раза в неделю будила его нежным утренним минетом.

– Привет, – я невозмутимо улыбнулась, чмокнула его в щеку, уселась в кресло и попросила чаю.

Романович зашелестел страницами ежедневника.

– Мы разве договаривались?

– Нет. Я шла мимо и решила заглянуть. Не волнуйся, я на десять минут. Просто захотела тебя увидеть.

– Но что с тобой такое? Где ты была? – он смотрел на меня как-то хмуро и подозрительно.

– А что? Плохо выгляжу?… Вообще-то у меня и правда неважное настроение. Честно говоря, надеялась, что ты его поднимешь. Слушай, а может быть, отменим все твои дела и сбежим?

– Даш… Ты что, под кайфом?

– Съедим где-нибудь по пицце, потом купим вина или даже черного рома, завалимся в постель и посмотрим все части «Властелина колец».

Он посмотрел на часы, его тонкие губы сжались в прямую линию.

– Сейчас половина четвертого. У меня еще пять консультаций. Даш, я вообще не понимаю, как ты можешь так со мной поступать?

– Как? – Я почувствовала, как новая порция слез готовится прорвать шлюзы. – Что я сделала не так? Пришла к тебе без предупреждения, нарушила твой безупречный график? Посмела предложить тебе какое-то хулиганство? Что?

– Посмотри на себя. Как ты выглядишь. Это мой офис. У меня, между прочим, репутация.

– Да иди ты в жопу со своей репутацией! – Меня наконец прорвало. – Мне плохо, понятно?! Может быть, у меня депрессия? Почему нельзя повести себя по-человечески?

– У меня нет времени разбираться с твоими истериками, – в его голосе появились стальные нотки. – Даша, ты мне понравилась прежде всего своей сдержанностью, ты похожа на голливудских красавиц сороковых – строга, но мягка. И даже чулки носишь, и жемчужные гвоздики, и меховые горжетки, как они. И вместе с тем… В тебе был огонь, непосредственность… Ты была так не похожа на всех женщин, которых я знал. И вот теперь ни с того ни с сего ведешь себя как любая из них.

– Но я же не робот! Я живая женщина, и у меня, если хочешь знать, куча проблем!!

– И поэтому ты явилась в мой офис в блузке с пыльным воротничком, мятой юбке и потеками грязи на лице? – хладнокровно уточнил он. В тот момент я так его ненавидела, что была готова убить. – А ты подумала о том, что я здесь не один? У меня есть партнеры, инвесторы, и все они знают, что ты – моя женщина, и все сейчас сплетничают по своим кабинетам.

– Ладно, – выдохнула я. – Ты выиграл. Я ухожу.

– Ну не расстраивайся так, малыш, – смягчился Романович. – Хочешь, я пришлю к тебе на дом массажистку? Тайский массаж стоп и пару ложечек новопассита – проснешься как новая.

Да уж.

Он был из тех современных мужчин, которые искренне фабриковали чужое счастье таблетками, бельгийским шоколадом, винтажным французским вином, новыми духами и сумочками, новыми носами и стертыми морщинками, фильмами с Одри Хэпберн и Мэрилин Монро, не понимая, что главное – чувство плеча.

В тот момент я впервые подумала: что я рядом с этим человеком делаю? Что?

Хороший секс – вот что. Еще вчера мне казалось, что этого достаточно.

– Я бы предпочла пятнадцать минут не учтенной в твоем ежедневнике заботы и нежности, – вздохнула я.

Зачем я пришла сюда? На что рассчитывала? Наши отношения никогда не выходили за рамки куражного флирта. Мы, как серебряные мальки, весело плескались на мелководье, опасаясь глубины.

Заглянувшая в кабинет секретарша с любопытством взглянула на меня, заплаканную, а потом с вежливой улыбкой сообщила, что в коридоре дожидаются своей очереди четыре носа, подбородок и одна грудь.

– Вот как вы нас между собою называете? – усмехнулась я, поправляя сумку на плече. – Ладно, ладно, все поняла и ухожу. Вечером заедешь?

– Малыш, сегодня никак, – виновато нахмурился Романович. – У меня завтра первая операция в шесть утра. Одной актрисе, моей постоянной клиентке, потребовалась срочная блефаропластика. Но у меня идея, давай завтра переночуем в «Метрополе»? Возьмем номер с видом на Красную площадь и будем куролесить всю ночь?

Я выдавила безжизненную ухмылку:

– Разгромим его, как рок-звезды?

– Если ты на этом настаиваешь, то расходы пополам, – рассмеялся Романович.

* * *

И я решила поступить, как поступают сотни тысяч городских одиночек. Примитивный рецепт, ненадолго спасающий от беспричинной грусти-тоски. Глупый, банальный, проверенный. Материальный эквивалент печали нашелся в одной из лавчонок, опоясывающих Дом художника. Бусы авторской работы из бирюзы, розового кварца, мутно-зеленого малахита и разнокалиберных кусочков оплавленного серебра – всегда любила камни, у меня солидная коллекция ожерелий.

Потом путь мой лежал в «Кофеманию», где я потратила целое состояние на неприлично дорогие, но божественно вкусные пирожные – и безе, и тирамису, и «Черный лес», и клюквенное желе на подушечке пропитанного коньяком воздушного бисквита, и шоколадно-банановый мусс, украшенный веточкой свежей мяты.