Российская деревня существовала в ненадежных экономических условиях и была достаточно слабо связана с соседями и политическим центром империи. Вне зависимости от социального положения удовлетворение любой материальной потребности ее жителей было обусловлено исполнением ими ролей, строго определенных общественным порядком. Так, в глазах Андрея это общество характеризовалось не угнетением женщин или порабощением крестьян, а взаимозависимостью всех его членов, несмотря даже на то что распределение полномочий оставалось совершенно неравномерным. В мире Чихачёвых у мужчин было лучше образование и больше возможностей увидеть внешний мир, тогда как в сравнении со своими крепостными все представители дворянства в повседневной жизни пользовались значительно большей мобильностью и свободой выбора (женщины в меньшей степени, чем мужчины). Но в то же самое время в этой системе у каждого были свои определенные обязанности, которые считались установленными свыше, и свое конкретное место в иерархии. Выход за рамки этих обязанностей или роли должен был привести скорее к краху, чем к свободе. Обязанности жены и матери отчасти были предопределены тем фактом, что Чихачёвы владели крепостными. Задачей Натальи было надзирать за их ежедневными работами и вести с ними переговоры, обеспечивать материальное благополучие мужа, детей и домашних слуг в этом патриархальном мире, где помещики считали крепостных своими детьми, Наталья несла ответственность не только за обитателей детской, но и за всех жителей многочисленных крестьянских деревень.

Канонические женские образы из произведений европейской литературы XIX века были знакомы Чихачёвым столь же хорошо, как и любому европейскому читателю того времени: модная дама, суетливая и бесполезная; юная наивная барышня, чье предназначение – выйти замуж; добрая, заботливая мать, полностью поглощенная воспитанием детей. Но, как и большинство читателей своей эпохи, Чихачёвы наверняка считали, что такие образы были весьма далеки от реальностей их повседневной жизни. Для таких людей, как Чихачёвы, владельцев крепостных, живших в имениях, которые далеко отстояли друг от друга и были не особенно доходны, гораздо более актуален был совсем иной образ женщины; лучше всего он описывается словом хозяйка, которое сами Чихачёвы чаще всего и использовали, говоря о роли Натальи в семье.

Слово хозяйка нелегко перевести на английский, и так же сложно отделить описываемое им понятие от контекста крепостных имений, где оно впервые появилось. Переводимое как mistress, landlady, housewife или hostess, это русское слово охватывает все четыре английских и отражает дополнительную связь между mistress/landlady/hostess и сельскохозяйственной экономикой, поскольку происходит от того же корня, что и слово хозяйство (economics)[300]. Провинциальное российское дворянское имение представляло собой многообразную, масштабную и во многом самодостаточную экономическую систему, зависевшую от неоплачиваемого труда крепостных. Оно включало в себя как усадьбу (дом помещика и хозяйственные постройки), так и поля, мельницы, ткацкие мастерские, крестьянские дворы и сложную финансовую систему, определяемую сменой сезонов. Сфера деятельности Натальи Чихачёвой как хозяйки объединяла и домашнее, и сельское «хозяйство». Следует сказать, что ее домен полностью ограничивался семейными имениями, поскольку, в отличие от своего супруга, она не могла состоять на службе, не участвовала в литературных или интеллектуальных дискуссиях и не входила ни в какие организации[301]. Однако в самом имении власть и сфера ответственности Натальи в отношении крепостных, членов семьи и разнообразной экономической деятельности были обширными.

Российский закон и традиции касательно женских прав на собственность значительно отличались от западных. В начале XIX века в Англии, Соединенных Штатах, а также в тех государствах, где действовал Кодекс Наполеона, любая принадлежавшая женщине собственность после заключения брака переходила в руки мужа, а замужние женщины по большей части не могли юридически представлять себя в имущественных сделках[302]. Даже вдовы и незамужние женщины, сохранявшие свою собственность, обычно в силу социальных и культурных предрассудков воздерживались от распоряжения имуществом в собственных интересах[303]. Однако в России замужняя дворянка в XVIII и XIX веках сохраняла законное право на владение имуществом. До недавнего времени это право считалось по большей части фикцией, оказывавшей мало влияния на жизнь женщин, поскольку церковь и семейное право ставили замужних женщин в подчиненное положение. Они не могли уехать из дома без паспорта, выдаваемого мужьями (в некоторых крайних случаях его могли выдать власти), а добиться развода было в высшей степени сложно. Однако архивные изыскания показывают, что российская модель землевладения, повсеместная занятость мужчин на службе и желание дворянства защитить свою частную собственность от посягательств государства привели дворян-мужчин к признанию и даже одобрению такого положения вещей, при котором женщины владели, управляли и распоряжались имуществом[304].