Я рассказал ему о находке Брайана и показал одну из копий воровского списка, добавив при этом, что почерк очень напоминает почерк Пола Янга.

— Господи Боже, — протянул он, пробежав глазами листок. — Он с тем же успехом мог подписать полное признание.

— Да.

— Впрочем, понятно, зачем ворам понадобилась эта записка, — продолжил он. — Сплошные французские названия. Им нужно было свериться, чтобы не ошибиться. Иначе как узнаешь, то они берут или нет.

— Если только не видели такие этикетки прежде, — заметил я.

Джерард поднял глаза от бумаги.

— Вы что же, хотите этим сказать, что за взломщиками, проникшими в лавку, стоял кто-то другой?

— К чему им список, если б обстояло иначе?

— Верно… — он сдержанно улыбнулся. — А как считаете, они могли убить Зарака?

Я открыл рот, потом закрыл. Затем, немного оправившись от неожиданности, неуверенно покачал головой.

— Не знаю… — сказал я. — Они, конечно, громилы и мерзавцы, но .. но был один момент, когда тот, что поздоровее, выхватил дробовик из фургона, прицелился в меня, а потом словно засомневался. Так, во всяком случае, мне показалось. Если б он убил Зарака… разве не вел бы себя иначе?

Джерард обдумал услышанное.

— Как знать… Ведь Зарака убили не вблизи от китайского ресторанчика. Возможно, преступник колебался, потому что ваш двор — место куда более оживленное. Но люди, идущие на ограбление с оружием, как правило, готовы убить. Не забывайте этого.

Никогда не забуду, подумал я.

— Что заставило вас стать детективом? — с любопытством спросил я.

— Только не произносите этого слова, «детектив». Тине страшно не нравится.

— Ну хорошо. Следователем, консультантом.

— Я окончил колледж и был глупым, романтичным юнцом, которого привлекала мысль стать сыщиком… — еще одна, немного кривая, полная самоиронии усмешка. — Затем окончил бухгалтерские курсы и поступил в школу бизнеса, но как-то не слишком стремился зарабатывать тем, чему меня там учили. Все это казалось таким скучным, бесцветным, унылым. Как-то раз поделился своими сомнениями с дядей, сказал, что непременно поступил бы на работу в полицию, если б не знал, что все семейство тогда хватит инфаркт. А у него гостил в то время друг, он и говорит, почему бы мне не поступить в фининспекцию. Я и представления не имел, что это такое, но друг дяди отвел меня в одно агентство и что-то им там нашептал. И они предложили мне нечто вроде испытательного срока, поработать год, и начали учить приемам и методам расследования Другое агентство, не «Деглетс». Затем «Деглетс» поглотил эту конкурирующую организацию, и я перешел к ним, вместе с мебелью и всем прочим.

— И ни разу об этом не пожалели? Он призадумался, потом ответил:

— Знаете, стало очень модным объяснять любое преступление влиянием среды, воспитанием. При этом вину всегда сваливают на кого-то еще, на кого угодно, только не на самого преступника. Ни один человек не рождается плохим, все это болтовня. О, если бы не бедность, не пьющий жестокий отец, не безработица, капитализм и так далее, в том же духе… Вы слышали это сотни раз. И вдруг появляется злодей, какой-нибудь мальчик из приличного дома, сын нормальных родителей, никаких не безработных, а ручонки у него так и тянутся к чужому добру, в магазине или банке. О, сколько же я их перевидал! В основном такими и занимался. Нет, иногда воровать, предавать, шпионить их вынуждает определенная цепь обстоятельств, но по большей части, насколько я убедился, порочные наклонности свойственны им от природы. Ведь чаще воровать заставляет вовсе не нужда. Нет, они ловят кайф. И если считать их бедными несчастными жертвами общества, они разрушат всех и вся на своем пути. — Он поерзал на подушках, устраиваясь поудобнее. — Я был воспитан в уважении к такому старомодному понятию, как честная игра. Даже теперь усталый старый мир не склонен считать, что на войне хороши все средства и приемы… И я хочу восстановить Правила честной игры. Но пока что не слишком подумается, каждую секунду на свет появляется новый ловкач с компьютером… А почему вы спрашиваете?

— Вы уже ответили, — сказал я. Он облизал пересохшие губы.

— Будьте добры, подайте мне воды.

Я подал ему стакан, потом, когда он напился, поставил обратно на столик.

Будь благодарен за то, что на свете существуют злодейства, подумал я. Они обеспечивают миллионы рабочих мест, в том числе и Джерарда. Полиция, адвокаты, налоговые инспектора, тюремные надзиратели, судебные исполнители и секретари, охранники, изготовители решеток и разного рода сигнальных устройств. Где бы они все были и чем занимались, если б не многоликие ипостаси Каина?..

— Джерард… — сказал я.

— Да?

— Насколько простираются мои полномочия в качестве консультанта?

— Не понял?

— Ну… я просто хотел сказать… в «Серебряном танце луны» ни о каких цистернах виски речь не шла. И это виски, «Рэннох», наверняка находится где-то поблизости, скрывается под личиной «Лэфройга». Нет скорее все же «Беллз».

Джерард заметил, как уголки моих губ искривила усмешка. Сам усмехнулся и тут же болезненно поморщился.

— Уж не хотите ли вы сказать, что можете найти его, выпивая на каждом углу, отсюда до Джон-о-Гротс <Крайняя северная точка Великобритании>?

— А также в Беркшире, Оксфордшире и на всем пути до Уэтфорда? Примерно с полмиллиона забегаловок… Знаете, как это называется? Синдром кузнечика. Бесцельное блуждание от бара к бару.

— Пожалуйста, перестаньте, — простонал он. — Смеяться больно…

— М-м… — промычал я. — Цирроз печени, вот моя судьба.

— Ну хватит!

— Да это я так, шучу.

— Знаю. Однако же…

— Да. Что ж, придется пить виски при каждом удобном случае, если уж не в каждом баре. Но это вовсе не означает, что я его найду.

— Как знать. В каком-нибудь темном маленьком баре на окраине Ридинга.

Я покачал головой.

— Нет. Скорее в таком заведении, как «Серебряный танец луны». Где дымно, шумно, танцы и большой оборот.

Взгляд его стал задумчиво-рассеянным.

— Все зависит от того, сколько захочет потратить Кеннет Чартер. Как вы сказали, дело может зайти довольно далеко… Но я постараюсь убедить его, что оно того стоит. Знаете, как ни странно, но очень дальний прицел иногда окупается, с вероятностью примерно один на пятьдесят тысяч.

Я не ожидал, что он примет мои соображения настолько всерьез. Похоже, то, что я собирался сказать ему дальше, не так уж и важно. Но я все-таки сказал:

— Я упросил сержанта Риджера отдать мне одну из бутылок, конфискованных в ресторане. Может, этикетка наведет на какую мысль… Знаю, с цистернами Кеннета Чартера это на первый взгляд не связано, но… Если узнать побольше о вине, возможно, это выведет нас и на виски.