Она откладывает чёрную щетку, делает первый шаг в мою сторону, и я проглатываю очередную довольную улыбку. Рыбка ухватила приманку. Осталось выждать нужный момент и подсечь. Главное — не торопиться и не тянуть на себя.

Девчонка садится около меня как прилежная ученица. Идеальная осанка. Руки натягивают край короткого платья на обнаженные колени, а задница то и дело ерзает по кожаному дивану.

— Сколько тебе лет, котёнок? — закидываю руку за спинку дивана, и мои пальцы касаются её плеча. Очерчивают небольшой круг, прихватывают край рукава и слегка оттягивают, заставляя Молли покрыться мурашками.

— Восемнадцать, — смущенно поправляет волосы, потому что и сама прекрасно понимает, что в этом наряде и без косметики она куда больше похожа на пятнадцатилетнего ребёнка, чем на вполне созревшую девушку.

«Чёртов педофил», — проносится у меня в голове, когда я представляю сорокалетнего Кристофера верхом на этом ребёнке.

Ему наверняка нравится смотреть на то, как по его члену стекает кровь, после того как он лишает их девственности. Интересно, что это? Этакий процесс очищения? Ему нравится трахаться с маленькими неопытными девчонками или же он чувствует себя ничтожеством в постели с профессионалкой?

— Ты когда-нибудь пробовала? — кошусь в сторону зеркала с белым порошком. — Хочешь, научу?

— Не думаю, что это позволено, — мнётся кукла, хлопая своими большими глазами.

— Я не спрашивал, можно ли тебе, а предлагал попробовать. Ну, так что? Хочешь или нет? — она снова смотрит по сторонам, едва незаметно кивает, и я начинаю ощущать себя тем самым библейским Змеем, который искусил несчастную Еву. — Хорошо, малышка, но сначала давай слегка потренируемся.

Я беру её за талию и одним рывком усаживаю к себе на колени. Мягкая задница оказывается у меня на бедре, и девчонка хватается за верхний край чёрной майки, пока я опускаюсь к столу за коксом. Указательный палец неспешной змейкой скользит по прохладному стеклу, собирая разрозненный порошок, и, наблюдая за этим движением, Молли начинает прижиматься ко мне ещё сильнее прежнего. Маленькое тельце напрягается, дыхание учащается, и я практически чувствую, с какой силой бьется её сердце.

— Открой ротик, малышка, — приказываю, смотря в ультрафиолетовые глаза и видя, с какой покорностью девчонка выполняет всё, о чём я говорю, и засовываю палец в приветливый рот. Опускаю на слегка подрагивающий язык, и, недолго думая, она обхватывает его губами, начиная аккуратно посасывать. Молли не отводит глаз, и невинное выражение её лица совершенно не подходит под то, что именно она сейчас вытворяет с моим пальцем. Влажный язык поглаживает подушечку, и Молли слегка прикусывает среднюю фалангу, когда я выхожу из её рта, чтобы растереть остатки порошка по аккуратным зубам.

— Умница. А теперь пора приступить к самому главному. Видела, как это делаю я?

— Да… — читает с моих губ каждое слово и шепчет в ответ слегка осипшим голосом.

— Ты должна втянуть всё одних разом, — парой натренированных движений поправляю лезвием уже давно приготовленную дорожку и протягиваю девчонке долларовую трубочку.

Она наклоняется, пока я продолжаю придерживать её за талию и втягивает в себя совершенно всё, что оставалось на зеркале. Тонкое тело пробивает спазмом, и девчонка возвращается обратно, хватаясь за меня, как утопленница.

Для непривыкших первая секунда после вдоха всегда самая тяжелая. Кажется, что ты начинаешь задыхаться, набрав полный нос воды, но потом всё проходит и становится легче. Некоторое время она просто сидит с закрытыми глазами в попытке переварить происходящее. Понять, что именно происходит с её ощущениями, даже не понимая и не чувствуя, как я начал расстегивать ворот сдержанного платья.

Через три пуговицы наконец-то показался край чёрного бюстгальтера, а ещё через две в моём полном распоряжении оказалась вся её грудь.

— Думаю, нам стоит избавиться от этого, — снимаю заколку с русых волос и взлохмачиваю их, наблюдая за тем, как начинает меняться выражение женского лица.

Первые волны уже начали растекаться по её телу, и Молли снова и снова пытается уловить эти короткие вспышки удовольствия. Распробовать их от начала и до конца. Её начинает водить из стороны в сторону. И стоит открыть затуманенные глаза, как она смотрит на меня уже без какого-либо стеснения.

Голодный взгляд впивается мне в лицо. Губы не сдерживают судорожных вдохов, не такая уж и невинная Молли практически покачивается от каждого движения своей маленькой груди. Прохладные пальцы тянутся к моему лицу, опускаются на скулы, и она таранит меня откровенным поцелуем. Вторгается в рот своим языком и пропихивает его практически до глотки. Я не могу сказать, что мне не нравится. Вполне себе обычный поцелуй. Отшлифованный и доведённый до идеала. Какой-то совершенно безупречный и совершенно пустой, потому что дальше этой механики нет абсолютно ничего.

Нет ничего глубже. Никаких чувств и никаких эмоций. Я словно застрял посреди выжженной пустыни. Совершенно пустой и нелюдимой. И куда бы я не пошел, везде меня будет ждать одно и то же.

Я целую её на автомате. Отвечаю движением на движение. Помогаю закинуть на меня ногу, что бы она без каких-либо трудностей могла выбивать бёдрами нужный ритм, то и дело скользя по моему возбуждённому члену.

Ну, вот и всё. Такая ерунда, и она уже готова лечь под меня, как последняя сука. Переспать, даже не думая о последствиях. Не думая о том, что только из-за своей девственности и попала в этот большой кукольный домик для извращенцев на любой вкус и цвет.

И всё это оказалось настолько легко и просто, что даже и неинтересно. Какая-то совершенно скучная игра, из которой я вышел победителем уже через несколько несложных ходов. От её податливости становится настолько паршиво, что хочется ударить себя по лицу. Привести в чувство. Сломать палец или как следует закричать!

— Кхим… Кхим… — пытается привлечь моё внимание охранник, пока Молли даже и не думает останавливаться, всё откровеннее вжимая меня в спинку дивана.

— Я занят, — хриплю, отрываясь от настойчивых женских губ.

Хочу ли я с ней переспать?

Нет.

Но мне настолько скучно, что я готов убить время даже в этом бессмысленном трахе.

— К вам посетитель, — настаивает охранник.

— На хер всех! — злобно скалюсь и сжимаю горничную за талию, пока та продолжает облизывать меня своими губами.

— Давно не виделись, Джеймс, — звучит откуда-то из-за спины сидящей на мне девчонки, и я чувствую, как от этого мягкого голоса меня практически ошпаривает бурлящим кипятком.

Я знаю этот волнующий тембр. Потому что слышу его по ночам и могу узнать даже на краю земли! Распознать среди целого миллиона других голосов. Потому что влюблён в него, как последний наркоман! Как проклятый, что ждёт его подобно благословению!

Но нет…

Этого просто не может быть! Это не на самом деле! Это сон! Какая-то совершенно другая, ненормальная реальность! Потому что единственная, кому он принадлежит, моя Даяна!