о происшедшем. Но тут на поляну въехала санитарная машина, из которой выскочил Пальченко. Он подбежал к Сангородскому и торопливо проговорил:

— Товарищ командир медроты, начсандив приказал как можно быстрее погрузиться и следовать к остальной части батальона. Позавтракаем там. Всех врачей посадим в «санитарку».

Через несколько минут, подчиняясь окрикам старшины Красавина и Пальченко, все садились внутрь или карабкались на верх гружёных машин, а ещё через четверть часа небольшая колонна тронулась в путь.

Лесная дорога имела твёрдый, глинисто-песчаный грунт. Она шла на юг, по-видимому, параллельно основному шоссе. Менее чем через час медсанбат соединился, тогда и позавтракали. Прибывшие с аппетитом поели макароны с жареной мясной подливкой и запили это крепким горячим чаем.

Во время завтрака Борис, как и все приехавшие вместе с ним врачи, обратили внимание на отсутствие машины, в которой обычно жили комиссар и командир медсанбата. Он предполагал, что командование выехало на рекогносцировку нового места расположения санбата вместе с начсандивом. Однако Пальченко сказал, что дело обстоит не так, что после завтрака все поедут на новое место, где ждёт начсандив, и он там всё объяснит. Поев, все вновь погрузились в машины и, предводительствуемые Пальченко, тронулись в путь. Проблуждав около часа по извилистым дорогам, автоколонна медсанбата выехала опять на основное шоссе и, проехав по нему около двух километров, остановилась у небольшого хутора Хумалайнен (название было написано на дощечке, укреплённой на столбе). Прибывших встретил Исаченко и приказал свернуть с шоссе в лес, окружавший этот хуторок. Вскоре на дороге не осталось ни одной машины.

Глава девятая

Хумалайнен представлял собой заброшенный посёлок лесорубов, оставленный жителями ещё во время так называемой Финской войны 1940 года. Имевшийся там лесопильный заводик сгорел, осталось довольно большое кирпичное здание, стоявшее почти у обочины шоссе. С одной стороны его сохранилась вывеска «Аптека». Само здание, несмотря на разбитые окна, внутри оказалось целым. Оно состояло из двух больших комнат. Одна из них была перегорожена прилавком, а вдоль другой стояли остатки различных шкафов. Недалеко от этого здания, на берегу небольшого ручейка, стекавшего куда-то вглубь леса в лощину через трубу, пересекавшую шоссе, стояла крошечная банька, размером три на два метра. Немного в стороне от неё располагался большой, совершенно целый сарай, а ещё дальше — длинный барак, разделённый перегородками на много комнат и комнатушек. Во всех зданиях были выбиты окна, в некоторых не хватало и дверей, но использовать их было можно.

Лес, в который свернула колонна санбата, состоял из больших, вероятно, столетних елей. Они находились друг от друга довольно далеко и, хотя вполне надёжно маскировали строения и находившиеся между ними поляны, позволяли без особо сложных работ по расчистке расставить достаточно большое количество палаток.

Как только машины свернули в лес, начсандив приказал начать разгрузку имущества и развернуть все палатки, имевшиеся в медсанбате. Он обосновался на некоторое время в здании аптеки, как стали с тех пор называть кирпичный дом. Начсандив поручил Пальченко вызвать к нему на совещание всех командиров. Совещание длилось около часа. Сразу после него начсандив уехал, а командиры собрали своих людей и в течение 10–15 минут рассказали им об обстановке и о полученных распоряжениях. Собрал свою роту и Сангородский. Он не стал строить её, а рассадив врачей, медсестёр и санитаров в кружок, сам встал посредине и рассказал всё, что узнал от начсандива.

В частности, он сказал, что впредь до особого распоряжения исполнять обязанности командира медсанбата поручено ему, а так как он в военном деле не силён, то просит всех быть достаточно сознательными и дисциплинированными. Сказал он также и то, что комиссаром батальона временно будет политрук Клименко, а командиром медицинской роты врач-хирург Алёшкин. Далее он передал предупреждение начсандива о том, что временное затишье, наступившее сейчас, скоро кончится и начнутся ещё более ожесточённые бои: к финнам подходит подкрепление — две немецкие дивизии. Вероятно, в ближайшие сутки эти бои начнутся, и медсанбату придётся основательно поработать. Будет много раненых, нужно немедленно развернуть все палатки, срок на развёртывание медсанбата начсандив установил 12 часов.

Госпитальная рота тоже должна полностью развернуться, её командир Башкатов будет проводить все полостные операции раненым в брюшную полость и госпитализировать их у себя, остальные хирурги этой роты будут помогать ему, а при большом наплыве — и врачам медицинской роты.

После этого короткого собрания все вернулись к прерванной работе по разгрузке автомашин, а Сангородский, пригласив Башкатова и Алёшкина, обошёл с ними весь хуторок. Они наметили места для установки палаток и, осмотрев здание, определили, что в каждом из них следовало разместить. Решили здание аптеки использовать как первую операционную, в которой должны были делаться наиболее сложные операции.

Рядом, в нескольких шагах, ставилась палатка ДПМ, в которой должны были обрабатываться раненые средней тяжести. Легкораненых, требовавших только перевязки, предполагали обрабатывать в одной из комнат барака. Сарай наметили использовать как сортировочную. Оставшиеся комнаты барака отвели под жильё личного состава батальона.

Башкатов предложил развернуть свою роту только в палатках, углубившись в лес от шоссе метров на 200. Автороту решили разместить за лощиной, по которой протекал ручей, в мелком сосняке. Кухни и склады поместили в гущу кустарника у ручья.

Договорившись окончательно о размещении всех подразделений медсанбата, дружно приступили к очистке, возможному ремонту помещений и развёртыванию палаток. Как выглядело это размещение отдельных звеньев санбата, демонстрирует прилагаемая схема.

На этот раз всё прошло значительно слаженнее и быстрее, чем в первые разы: сказывался уже появившийся опыт. Старались, чтобы земляной пол в каждой палатке был по возможности ровным. Для этого, наметив местоположение, сперва эту площадь расчищали от кустарников, высокой травы и срезали лопатами бугорки. Это отняло некоторое время, но зато давало в дальнейшем возможность передвигаться по палатке легче и быстрее.

К установке палаток были привлечены не только санитары, но и медсёстры, и врачи, и все шофёры. Благодаря этому уже к вечеру всё было готово, палатки распределены между взводами и отделениями, санбатовцы занялись оборудованием выделенных помещений. К этому приступили сразу же после обеда, который, собственно, можно было назвать и ужином, так как происходил он в восемь часов вечера.

ЛЕГЕНДА К СХЕМЕ РАСПОЛОЖЕНИЯ МЕДСАНБАТА № 24 В ХУМАЛАЙНЕН

Шоссе от Кексгольма к Ленинграду.

Просека с канавой до 1 метра.

Лесной ручей.

Проселочная дорога с шоссе на юг.

Тропы для внутреннего передвижения по территории медсанбата.

1. Операционная, где работали доктора Картавцев и Бегинсон, впоследствии большая операционная.

2. Перевязочная, где работали доктора Симоняк и Криворучко, впоследствии