— Понятно, — кивнул шут. — Король посетит салон?

— Да. Завтра на приёме объявить о вечернем салоне в бальном зале. — И процедил сквозь зубы: — Пустошь бы забрала все эти династические браки!

Бари был полностью и давно согласен с королём в столь скользком вопросе. И опять расстроился — не сумел ввернуть в разговор то, что у баронессы Арлей есть очень симпатичная сестра, которую, по донесениям, уже выпасает на своих лугах герцог Кайрис.

* * *

С королевским шутом Тиане в тот день пришлось увидеться ещё раз. Но, вернувшись в комнату, она начисто забыла о разговоре с Бари, хотя шутка о зинкарской принцессе какое-то время крутилась в голове.

Переодевшись в халат, баронесса взялась за второй том законов королевства Руата и читала до тех пор, пока за окном не стало совсем темно. Лишь тогда Тиана облачилась в платье. Надежда на то, что Мегана пошлёт за ней слугу при появлении Менестреля, была минимальной, но чем Пустошь не шутит? Не хотелось выглядеть глупо.

В дверь постучали намного раньше, чем ожидала Тиана. Вот только в коридоре оказался не слуга-провожатый, а королевский шут.

— Прошу прощения, досточтимая баронесса Арлей! Но данное распоряжение короля я решил доставить вам лично! Не надо ссылаться на наш договор, потому что салон — это не бал! Завтра вечером вам предстоит явиться на салон, который устраивает баронесса Ристер в бальном зале! Приказ короля!

— И вы простите, господин Бари! Но я не понимаю, почему вы, лично…

— Потому что, баронесса, я догадываюсь, в какую Пустошь вы отправите любого другого посыльного! А меня, чисто по-дружески, вы хотя бы выслушали.

— Вы очень убедительны, напористы и логичны, господин Бари. А сами вы на этом самом салоне будете?

— Конечно, баронесса! Я просто обязан сопровождать короля! Вдруг и Менестрель заявится, а король решит жениться? Такой случай упустить нельзя! Без головы-то на блюде какая свадьба?! Я убедителен, баронесса?

— Вполне. Если я, на вашу беду, не умру…

— Не надо! Я понял, баронесса, вы будете!

Но, как часто бывает в жизни, получилось всё наоборот. Не Мегане пришлось посылать слугу за баронессой, а Тиане решать — звать ли сестру. И всё потому, что Менестрель этим вечером решил петь в саду у Северного крыла.

Тиана как раз закончила читать очередной длиннющий абзац и потянулась поправить светильник, когда за окном тренькнули струны — кто-то настраивал лютню. Музыкант действовал уверенно и решительно. Щипком заставив вибрировать струну, он резко ослаблял её натяжение, а затем медленно подтягивал колок до нужного звучания. Лишь изредка, как показалось баронессе, лютнист зажимал струну на определённом ладу и строил другую в унисон.

В баронство Арлей частенько заглядывали менестрели различных сортов, но никогда Тиане не приходилось слышать столь сноровистой настройки инструмента.

Пока баронесса думала об этом, неведомый исполнитель взял аккорд и тут же заглушил струны ладонью. А затем где-то внизу за окном чирикнула птица, прозвенел ручеёк о камни и даже рокотнул далёкий гром… Быстрые пальцы пробежали по ладам и струнам, извлекая непрерывный, постоянно переливающийся звук, заставив лютню смеяться и плакать.

Ни один из кавалеров, таскавшихся в садик мучить инструменты в надежде покачаться на верёвочной лестнице, а затем и на чьей-то кровати, так сыграть не смог бы. А потому Тиана решила, что это и есть таинственный зинкарский Менестрель. Посылать слугу за сестрой баронесса не стала и могла назвать десяток оправданий такому поведению. Но главными выступали очень весомые: Мегана Менестреля уже слышала, сидит она уж точно в обществе герцога Кайриса, и неизвестно, согласятся ли они покинуть комнату ради песен. А если они придут вдвоём?!

Менестрель сыграл очень сложную композицию, но, как оказалось, лишь разминал пальцы! А вот дальнейшие аккорды Тиане показались чем-то знакомы. И она убедилась в своей правоте, когда Менестрель запел:

Баллада, которую Тиана знала с детства… Её пели подвыпившие конюхи, обнявшись с караванщиками, пели в тавернах и даже на свадьбах. А смысл истории прост. Два друга ушли с караваном через Пустошь, а вернулся один. И совсем не тот, у которого были красавица жена и дети…

Вместе с заработком покойного караванщик передал вдове половину своих денег на сохранение. Так мог поступить любой, а тот, кто хранил деньги, имел право истратить десятую часть на себя. Но за деньгами караванщик так и не явился и вновь ушёл через Пустошь. Вернувшись через полгода, он зашёл в дом друга, посмотрел на детей, вручил им незамысловатые подарки с той стороны, оставил на столе половину своего заработка и ушёл. Очень быстро ему пришлось вновь отправиться в опасный путь. А вдова стала приходить в контору замка, чтобы узнать, когда вернётся караван. И никто не посмел осудить её.

С тех пор этого караванщика в таверне видели очень редко.

Юные баронессы долго не могли понять, зачем в балладе столь странный запев. К тому же те четыре строчки повторялись и в конце. Много позже Тиана решила, что это не только о Пустоши и не только о сложной жизни.

Где-то в середине длинной баллады баронесса стёрла платочком со щеки слезинку и вдруг рассмеялась. Просто вспомнила — все три западных баронства готовы были биться насмерть за то, что эта история произошла именно у них, хотя и очень давно.

Мегана, конечно, права — голос у Менестреля просто волшебный! Но ещё Тиана заметила, что лютня не просто гремит аккордами, создавая фон словам, а буквально вплетает свои звуки в песню. А когда нужно было растянуть звук, струны делали это за певца.

Закончив балладу, Менестрель заставил лютню похныкать, подтянул струну и запел следующую песню. К сожалению Тианы — на совершенно незнакомом языке. Но как она звучала! Перед глазами баронессы буквально встала подаренная шутом картина: волна, готовая обрушиться на одинокую скалу, две беззащитные фигурки на её вершине… Печаль и страх в музыке и незнакомых словах отступили, волна, обдав скалу солёными брызгами, опала в океан, а двое обнялись…