и вовсе, к стыду своему, забыл, увлёкшись импровизированной экскурсией по миру будущего. Чему немало способствовал сам Генка, с интересом встречающий каждый новый фильм или компьютерную игру.

Ему, выходцу из СССР, был безумно интересен обрушившийся на него поток информации. Охвативший его восторг, словно какой-то ментальный вирус, заразил и Витьку, заставив до икоты ржать над окаменевшими баянами — так он называл устаревшие шутки. Забыв о времени, друзья ползали по папкам фильмов, роликов и скачанных рисунков, тихонько, чтоб мама не спалила, подвывая — смеяться у них больше не было сил.

Отрезвление наступило в полночь, вместе с раздавшимся звонком в дверь.

— Шухер! — зашипел лихорадочно раздевающийся Витька. — Быстро прячься!

Кивнув, Генка бросился к шкафу, в то время как завернувшийся в одеяло Витька побрёл к двери, старательно зевая и потирая «заспанные» глаза. У входной двери его уже поджидала растрёпанная от сна мама в махровом халате.

— Я ничего не знаю, — заранее начал оправдываться он. — Мы поругалися, и я один гулял.

Предчувствие его не обмануло. За дверями, сбившись в коридоре в плотную массу, стояли родители его друзей. Возглавляла эту группу, как и следовало ожидать, мама Иды.

— Нам нужно поговорить с вашим ребёнком, — громогласно заявила она.

— Мой сын ничего не знает, — скрестив руки на груди, возразила мать Виктора. — И допрашивать вы его не будете.

— Подожди, Ира, — сказал выглядывающий из-за бока Идиной мамы отец Эдика, — это очень важно. Пропали наши дети, и мы обоснованно предполагаем, что Виктор может знать, что с ними случилось.

— Я поговорю с ним, — сказала Ирина Григорьевна, — и если что-то узнаю, то напишу вам. А пока что прошу вас перестать держать мою дверь.

— Ирочка, сделай это сейчас, пожалуйста, — взмолился уже отец Игоря, профессор Штрауссман. — Мы очень беспокоимся.

И отодвинув ногу возмущённо сопящей мамы Иды, помог закрыть дверь. Как только дверь закрылась, Ирина Григорьевна потащила Витьку на кухню, ухватив за край одеяла.

— Куда отправились твои друзья и кого ты прячешь в комнате? — спросила она, наливая себе воду в чашку. — Отвечай!

— Ну, мама… — испуганно пролепетал Витька.

Он совершенно не представлял, что будет говорить.

— И не «нумамакай» мне тут! — грозно сказала мама.

И тут же взвизгнула, уронив чашку и испуганно вытаращившись куда-то за спину Виктора.

— Здравствуй, Ира, — сказал входящий в комнату Генка.

Полчаса спустя, когда Генка несколько раз рассказал сокращённую версию своего исчезновения (нашёл машину времени, изучал клавиши, случайно перенёсся в будущее), Ирина Григорьевна вздохнула, ероша коротко стриженые синие волосы.

— С тобой, Геннадий, кажется, разобрались, — сказала она. — Осталось понять, что с остальной вашей бандой случилось.

— Я без понятия, честное слово! Они на пикник собирались. А потом, я думаю, что-то пошло не так!

— Надеюсь, они не к динозаврам отправились, — вздохнула Ирина.

— Не, на тропический остров, — признался Витька, — только я не знаю на какой. Эта машина времени, она ещё и как машина пространства работает.

— Значит, так папе Эдика и напишем: «Мой сын рассказал мне, что дети собрались на пикник с ночёвкой. Его с собой не взяли, поэтому он не знает, куда они отправились». Надеюсь, это немного их успокоит.

— Спасибо, мамочка! — воскликнул Витька.

— А сейчас чистить зубы и спать! — воскликнула она. — Завтра у нас будет сложный день!

И друзья, не сговариваясь, бросились выполнять указания, радуясь окончанию неприятного разговора и искренне веря, что к утру все проблемы исчезнут сами собой.

Вот только утром проблемы не исчезли. Проблем утром стало гораздо больше. По крайней мере, так подумал Витька, когда одна из проблем неожиданно стянула с него одеяло.

— Инка, что ты делаешь, прекрати! — заверещал он, удивлённо добавив: — Ты вообще как здесь оказалась? Ты же болеешь!

— Я умираю, а не болею, — рассмеялась девочка, — но именно сегодня мне немного легче. Ты лучше скажи, почему ты трубку не берёшь? Я тебе всё утро звонила!

— У моего телефона батарейка деградирует, — немного стесняясь, промямлил Витька, — поэтому я его ночью выключаю, чтоб он прослужил подольше.

— Ну здравствуйте! — возмутилась Инка. — Ты, значит, батарейку бережёшь, а о том, что я волноваться буду, даже не подумал! А я волновалась, между прочим. Домой вот к тебе пришла. Хорошо, что твоя мама меня без вопросов к тебе пустила. Изумительная женщина, должна тебя поздравить. «Здравствуй, рада знакомству, проходи, комната Витьки налево».

— Да, она у меня такая, — скромно потупился Витька.

— Ты случайно не знаешь, ребята с острова вернулись? — спросил кутающийся в одеяло Генка.

— Представьте себе — нет! — воскликнула Инка. — Наших друзей уже вся полиция Москвы ищет. Их нужно срочно спасать. С ними однозначно что-то случилось.

— Я тоже так думаю, — вздохнул Витька. — Вот только ума не приложу, чем мы можем помочь. Мы здесь, а они на другой стороне земного шара. Без трансформатора мы туда не доберёмся.

— Может быть, просто рассказать всё взрослым? — осторожно спросил Генка. — Они гидросамолёт на остров пошлют.

— Нам просто не поверят, — вздохнул Витька.

— Но твоя же мама поверила? — не сдавался Генка. — Пусть она поговорит с полицией…

— Да полиция её ещё меньше, чем меня, будет слушать, — отмахнулся Витька. — Они таких, как моя мама, вообще в упор не видят.

— Чтоб спасти друзей, нам нужно отправиться к ним на остров! — заявила Инка.

— Но у нас нет трансформатора, — хором застонали парни, — нет самолёта, нет денег, нас никто не будет слушать…

— Вот вы нытики! — возмутилась Инка. — Сплошное «нет», «нет», «нет». Надо искать возможности, а не отговорки!

— А может, мы военных о помощи попросим?! — воскликнул Витька. — Я как-то ролик про одного польского школьника смотрел. У него папка в Афганистане на военной базе служил. И вот он из Польши прямо в Афган и рванул. Через Москву. Наши военные его на транспортный самолёт посадили и прямо к воротам американской базы довезли.

— Для такого трюка нужно родиться поляком. Русскому школьнику наши вояки только бы пендаля дали, — вздохнула Инка. — Мы, русские, ценим иностранцев больше, чем соотечественников.

— Но попытаться-то стоит? Вдруг на том острове,