что ему незнакома жажда убийства. Проблема как раз в обратном: жажда убийства, скорее всего, известна актеру слишком хорошо.

Отступление: завершим главным

Выразить чувства так же невозможно, как невозможно срать через ухо. Можно как угодно сильно тужиться, все равно ничего не выйдет. Трубы не соединяются, вот и все.

Как мы убедились, частая причина паники – несоответствие объема внутреннего и внешнего. Карта местности ясна, и правило элементарно: недостаточно того, что снаружи, а не того, что внутри. То, что снаружи, всегда меньше того, что внутри; окружающий мир всегда меньше, чем чувство. Значит ли это, что гениальный текст Шекспира не способен адекватно передать чувства? Именно так. Давайте рассмотрим, почему.

16. «Я не знаю, что я говорю»

Слова не работают. Слова не способны достичь поставленной цели. По сравнению с нашими ожиданиями слова неадекватны и даже банальны. Пытаться выразить чувства или желания словами – все равно что вязать шарф стволами деревьев. Чувства и слова живут в разных измерениях, как белые медведи и киты. Речь, как любое действие, всегда обречена на неудачу. Слова начинают творить чудеса, только когда мы понимаем, что на них не стоит особенно полагаться. Естественно, язык Шекспира не может выразить всю безмерность чувств Джульетты. Именно поэтому Шекспир гений. Как и Чехов, Шекспир ясно видит разницу между тем, что нам хочется выразить, и ничтожностью слов, которыми мы располагаем для выражения этого. Говоря конкретнее, оба автора ясно видят, что нам не суждено быть верно понятыми.

Вместо того чтобы благоговеть перед величием текста, Ирине нужно помнить, что проблема Джульетты диаметрально противоположна проблеме актрисы. Ирина опасается, что ее чувства слишком мелки для оправдания текста, Джульетта чувствует, что ее эмоции слишком велики, чтобы втиснуть их в узкие рамки слов. В этом главное и животворное расстояние между актрисой и персонажем. И это высвобождающее расстояние. Как мы уже убедились, если Ирина решит «приблизиться» к Джульетте, уничтожив различия между собой и персонажем, актриса, возможно, ощутит сиюминутное облегчение, но в итоге просто зажмется.

Вот еще одно архиважное различие между Ириной и Джульеттой: проблема Ирины в том, что ее текст слишком хорош. Проблема Джульетты в том, что ее текст недостаточно хорош. Чем важнее вещи, о которых мы говорим, тем банальнее нам кажутся все слова. Мы знаем, как трудно выразить соболезнования жене, у которой умер муж: «Не могу найти подходящие слова».

Слова не только выражают, они также мешают выразить. Чем выше поднимаются ставки, тем сильнее слова душат чувство.

«Нет! Это – не то, это – это!»

Чтобы практически освоить это, Ирина может использовать еще одно упражнение на послание. Упражнение заключается в том, что Ирина снова и снова обращается к Ромео с текстом послания: «Нет! Это – не то, это – это! Это – не то, это – это!» и т. д. Ирине следует помнить, что «то» – всегда нечто общее, а «это» – всегда нечто конкретное. «То» Ирина может пояснить широким жестом, а «это» – жестом конкретным.

Всем известно, как сложно описать жесты словами, а от картинок я вас избавлю. Предположим, Ирина может широко и беспомощно развести руками на тексте «то» в попытке объяснить Ромео наивность его романтических бредней, текст же «это» может сопровождаться мелким сосредоточенным жестом: Ирина поднимает руку и соединяет кончики большого и указательного пальцев, стремясь дать понять Ромео, что он должен мыслить практически. Это только пример. Итак, «то» и «это» всегда диаметрально противоположны. «То» – всегда плохо, с точки зрения Джульетты, «это» – неизменно лучше; «то» кажется Джульетте безнадежным обобщением, «это» всегда конкретно и полезно.

Эти жесты и движения сводят смысл послания: «Нет! Это – не то, это – это!» к мысли: «Главное тут не твоя общая идея, а моя очень конкретная идея».

Ирине следует повторять это упражнение раз за разом, всякий раз по-новому, находя все новые и новые «то» и «это». Опять-таки, когда придет пора, наблюдатель крикнет «Текст!».

Еще об упражнении на послание

Как мы уже договорились, по команде «Текст!» Ирина должна без малейшей паузы перейти на текст «Моя, как море, безгранична нежность…». Как мы уже обсуждали, первые несколько раз, выполняя любое упражнение на послание, артист неизменно делает контрольную паузу, таким образом опуская противопожарный занавес между энергией послания и энергией текста. Одна из целей всех подобных упражнений – позволить физической энергии послания перейти напрямую в текст. Чтобы мышцы тела и мышцы воображения запомнили, как они вели себя в упражнении. Тело и воображение Ирины запомнят, как она бессильно опиралась о стену на «то» и тыкала Ромео в грудь на «это». Когда дело доходит до текста, мышцы ведут себя так же, как в упражнении, и поддерживают текст роли так же, как они поддерживали текст послания.

Конечно, это всего лишь один аспект данной сцены, но схожим образом можно заложить основу многих сцен. К тому же это упражнение поможет прояснить голову, переполненную информацией.

Пустая голова

Артисту в зажиме нередко кажется, что мозг пухнет от мыслей, и в момент снятия зажима накатывает ощущение, что голова пустеет. Раскрепостившись, актер часто удивленно спрашивает: «И это все?»

По ходу выполнения упражнения настанет момент, когда Ирина окажется полностью захвачена действием. Тогда Ирина забудет о себе, ей удастся опустошить голову, она перестанет сама себе мешать. Артисту важно не мешать себе самому.

Например, сначала две разные составляющие, «Нет! Это – не то, это – это!», будут казаться Ирине одинаковыми. Каждое «то» и каждое «это» будут одинаковым, наблюдатель заметит, что «то» и «это» сливаются для Ирины в одно. Но Ирине необходимо заставить Ромео понять, что «то» и «это» прямо противоположны. Через некоторое время Ирина начнет яснее различать «то» и «это». От нарастающего отчаяния, что Ромео не хочет или не может уяснить жизненно важное различие, ей придется специально преувеличивать разницу между «то» и «это». Она поневоле начнет показывать, иллюстрировать, обозначать, объяснять и доказывать своему партнеру по сцене огромное расстояние между «то» и «это».

Заставить партнера уяснить безмерное различие между «то» и «это» начнет казаться Ирине все более важным. Сцена понемногу будет все меньше про то, что и как Ирина может выразить, и все больше про то, что Ромео способен понять. Озабоченность Ирины тем, как выглядит ее игра, пойдет на спад. Ирина постепенно сосредоточит всю свою энергию на Ромео. Все ее импульсы будут зарождаться в партнере: «Почему же он все еще не понимает?» Сцена перестанет сводиться к вопросу, как Ирине выразить чувства Джульетты, и будет посвящена тому, что