Марат развернулся ко мне, впился сосредоточенным взглядом и вновь меня поразил.

— Хорошо, я учту твоё мнение, которое не совпадает с моим, но только один раз.

Я, наверное, стала напоминать рыбу, которую выбросило на берег — мой рот беззвучно открывался и закрывался.

Твою ж… слов просто нет!

— А почему одно? В сказке всегда три желания.

— Вот именно — в сказке, а не в реальной жизни. Так что завязывай строить из себя железную леди, которая всё решает сама. В нашей семье яйца у меня, и поэтому я буду решать все проблемы.

— Я в магазин могу сходить, — вырвалось у меня.

— Зачем? — немного растерялся Марат.

— За яйцами, конечно, тогда судя по твоей логике, у меня тоже будет право голоса.

— Радость моя, я, конечно, понимаю, что сейчас женщины борются за равноправие…

— Да, и достигли немалых успехов…

— Да что ты говоришь?! — перебил он, усмехаясь. — По мне вы геморрой приобрели.

— Чего?! — возмутилась я.

— А разве не так? Смотри: вы работаете наравне с мужчинами, но ещё приходится помимо этого готовить, убираться, заниматься воспитанием детей. Хотя с последним проблема — вам некогда, карьерный рост и прочая хрень у вас в приоритете. Так ответь мне, милая, учитывая выше перечисленное, чего вы там добились? — смотрит на меня, пристально, ожидая опровержения. А что тут скажешь, прав он, и всё же…

— Зато мы можем выбирать сами, за кого выходить замуж, а за кого нет. А вот раньше…

— Да? — иронично приподнял он бровь, а я закрыла рот — в нашем случае я как раз и не выбирала. Это меня выбрали и поставили перед фактом.

— Наш случай — исключение из правил, это ты живёшь по законом гор, — вырвалось у меня, за что была удостоена испепеляющим взглядом.

Злится. А меня это совсем не трогает, я тоже имею оружие против него. Вот поставлю запрет на секс, посмотрим, как ты будешь жить на голодном пайке. Так что, дорогой мой, твои яйца в моих нежных руках — будешь выступать, не видать тебе интима.

— Я живу по своим законам, и ты будешь жить по ним же, — процедил он.

— Опять тирана врубил?

— Я его не вырубал.

— Слушай и внимай: будешь так себя вести, никакого у нас перемирия не будет. Я не позволю собой помыкать, я свободный…

— Ты не свободная, ты — моя.

— Ты что, русского языка не понимаешь? У нас не рабовладельческий строй, люди никому не принадлежат!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Если ты не заметила, я не русский, — невозмутимо ответил он.

— Это видно невооружённым глазом, кстати, вот и причина — у нас разные традиции…

— Ещё слово в том же духе, и мы в лес поедем, там ты у меня и веру поменяешь, и традиции враз уяснишь, — процедил он сквозь зубы.

— Что ты сразу угрожаешь? Что, и подискутировать нельзя? — сделала вид что обиделась, а сама прикидывала, где сало на ужин купить. Я ему угрозу с лесом так просто не спущу, нечего меня запугивать.

— Отчего же, можно, но про последствия не забывай, — завёл он мотор, и машина тронулась. Сижу, молчу, потому что веру менять не хочу, да и традиции наши меня вполне устраивают. — Что от тебя хотел бывший? — его вопрос застал меня врасплох.

— У него неожиданно отцовские чувства появились, да так его накрыли, что он готов отобрать у меня дочь. — Марат засмеялся в голос. — Я что-то смешного сказала? Он собрался забрать мою дочь, а тебе весело?!

— Поэтому и смеюсь, что сделать это не получится. Алиса — моя дочь.

Оторвавшись от дороги Марат, в упор посмотрел мне в глаза.

— Ну да, у тебя же и документик имеется, подтверждающий отцовство, — ехидно ответила я.

Марат хотел что-то сказать, но его отвлёк телефонный звонок. Он бросил взгляд на дисплей и перед тем как ответит звонившему, посмотрел на меня таким взглядом, что я поняла: неприятностям опять быть.

жду.

— Юля, я бы сейчас продолжил общение, и даже готов отложить все дела, но, зная тебя, уверен, нам снова придётся свернуть в лес, а это уже слишком.

— Неужто сексуально-озабоченный устал? — съязвила я, пытаясь скрыть, что начинаю волноваться.

Судя по последней новости, из-за которой я с ним отправилась в лес, это будет не менее ошеломляющая. А, с другой стороны, чем он может меня удивить? Ничем. Хотя, если скажет, что он инопланетянин, и в качестве доказательства продемонстрирует вместо рук щупальца, хвост или ещё что-то в этом роде, то я точно впечатлюсь. А так…

— Поговори у меня, провокаторша, — усмехнувшись, ответил он.

Чего? Провокаторша?

— Но если ты желаешь … — он многозначительно посмотрел на меня, и я поняла: есть у него ещё порох в пороховнице!

Поэтому слегка истерично ответила:

— Хорошо, дома.

Марат ещё раз окинул меня насмешливым взглядом, и мы, наконец, отправились на работу. Там он решил всем показать, что у нас отношения. Зараза!

— Вот скажи, зачем было хватать меня за талию и целовать при посторонних, пусть и почти целомудренно? — возмутилась я, стоило нам зайти в лифт.

— Я показал, что ты моя, — он снова приобнял меня.

Гениально, мать его!

— Давай на работе соблюдать субординацию, а дома делай что хочешь, слово против не скажу. — Последние предложение говорить не стоило, у джигита взгляд начал темнеть. Я уже знала, что может последовать, и решила остановить зарождавшееся принуждение к интиму. — Ты что совсем, что ли? — попыталась высвободиться из его объятий.

— А как же немного пошалить? — он притянул меня к себе и наклонился для поцелуя.

— Марат, — упёрлась руками ему в грудь, — давай дома!

Ответить он не успел — открылись двери лифта. Мы вышли в приёмную, я — счастливая, он — хмурый.

— Два кофе ко мне в кабинет, — продолжая удерживать меня за талию, дал указание секретарю.

— Вы кого-то ожидаете? — парень удивлённо кинулся проверить расписание шефа.