Святополк Изяславич пытался оправдаться. «Поведал мне Давыд Игоревич: „Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя хочет убить и захватить волость твою, Туров, и Пинск, и Береетье, и Погорииу, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире“. А мне поневоле свою голову беречь. И не я его ослепил, но Давыд; он и привез его к себе». Однако оправдания киевского князя оказались неубедительными. Как можно заключить из текста повести, они не убедили не только князей, но даже и их дружинников: «И сказали мужи Владимировы, и Давыдовы, и Олеговы: „Не отговаривайся, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят и ослеплен“». Из этого следует, что этот династический инцидент не был сугубо родовой проблемой Рюриковичей: он затронул всю военно-политическую элиту «Русской земли».

Увидев, что князья готовы переправиться через Днепр и штурмовать Киев, Святополк собрался бежать из города, когда в дело вмешалась киевская община, пославшая на переговоры вдову Всеволода Ярославича и митрополита Николая. После этого начали «слать друг к другу мужей и помирились на том, что сказали Святополку: „Это козни Давыда, так ты иди, Святополк, на Давыда и либо схвати, либо прогони его“. Святополк же согласился на это, и целовали крест друг другу, заключив мир». Таким образом, киевскому князю все же удалось отмежеваться от соучастия в преступлении, но, чтобы подтвердить свою непричастность, он должен был возглавить карательную экспедицию против Давыда Игоревича.

В этих условиях Давыд был вынужден прибегнуть к посредничеству ослепленного Василька, предложив тому на выбор несколько уделов в Волынской земле, однако переговоры закончились неудачей. Весной 1098 г. Давыд хотел захватить Теребовльскую волость, но побоялся вступать в сражение с братом Василька Володарем Перемышльским и возвратил свободу своему пленнику, однако это не спасло его от конфликта с Ростиславичами, которые не успокоились до тех пор, пока не расправились с теми из княжьих «мужей», которые были инициаторами заговора.

Весной 1099 г., когда к границам Волынской земли двинулся Святополк, Давыд отправился искать помощи в Польшу. Владислав Герман за пятьдесят золотых гривен взялся быть посредником между ним и Святополком, но, получив от киевского князя во время переговоров под Берестьем «дары великие», оставил Давыда на произвол судьбы. Обеспечив нейтралитет Польши, Святополк захватил Волынское княжество, а Давыд был вынужден вновь уйти к полякам — на этот раз в качестве изгнанника. Но, как известно, аппетит приходит во время еды. По свидетельству летописца Василия: «Святополк же, прогнав Давыда, стал умышлять на Володаря и Василька, говоря, что „это волость отца моего и брата“; и пошел на них». Очевидно, киевский князь исходил из того, что во время княжения Изяслава и Ярополка Перемышль и Теребовль находились в подчинении туровского князя. Однако его попытка захватить эти города окончилась поражением и бегством во Владимир.

Династический конфликт Рюриковичей принял межгосударственный характер: Святополк возложил борьбу с Ростиславичами на своих сыновей, которые обратились за помощью к венгерскому королю Кальману; между тем в борьбу за Волынь включился Давыд Игоревич, на сей раз опиравшийся на половецкого хана Боняка. По утверждению летописи, половцам удалось разбить венгров, несмотря на их баснословное численное превосходство, после чего один из сыновей Святополка Ярослав, бежал в Польшу, а другой — Мстислав — остался оборонять Владимир-Волынский, во время осады которого погиб. Тогда отстаивать завоевания Святополка отправился воевода Путята, действовавший заодно с сыном Давыда Черниговского Святославом (более известным в летописях под монашеским прозвищем Святоша), однако им удалось отбить Владимир лишь на короткий срок. В конце года его все же захватил Давыд Игоревич, успевший покняжить в городе еще раз, — убрать его оттуда удалось лишь на следующий год по решению нового княжеского съезда.

Ситуацию урегулировали в два этапа: на первом этапе был заключен мирный договор, положивший конец волынской войне 1098–1099 гг.; на втором этапе правители «Русской земли» решали судьбу волынского князя. ПВЛ под 1100 г. рассказывает: «В тот же год братья сотворили мир между собою, Святополк, Владимир, Давыд, Олег в Уветичах, месяца августа в 10-й день. Того же месяца в 30-й день в том же месте собрались на совет все братья — Святополк, Владимир, Давыд, Олег, — и пришел к ним Игоревич Давыд и сказал им: „Зачем призвали меня? Вот я. У кого на меня обида?“ И ответил ему Владимир: „Ты сам прислал к нам: „Хочу, братья, прийти к вам и пожаловаться на свои обиды“. Вот ты и пришел и сидишь с братьями своими на одном ковре— почему же не жалуешься? На кого из нас у тебя жалоба?“ И не отвечал Давыд ничего. И стали братья на конях; и стал Святополк со своей дружиной, а Давыд и Олег каждый со своею отдельно. А Давыд Игоревич сидел в стороне, и не подпустили они его к себе, но особо совещались о Давыде. И, порешив, послали к Давыду мужей своих, Святополк Путяту; Владимир Орогостя и Ратибора, Давыд и Олег Торчина. Посланные же пришли к Давыду и сказали ему: „Так говорят тебе братья: „Не хотим тебе дать стола Владимирского, ибо бросил ты нож в нас, чего не бывало еще в Русской земле. И мы тебя не схватим и никакого зла тебе не сделаем, но вот что даем тебе — отправляйся и садись в Божском остроге, а Дубен и Чарторыйск дает тебе Святополк, а Владимир даст тебе двести гривен, и Давыд с Олегом двести гривен“. И тогда послали послов своих к Володарю и Васильку: „Возьми брата своего Василька к себе, и будет вам одна волость, Перемышль. И если то вам любо, то сидите там оба, если же нет, то отпусти Василька сюда, мы его прокормим здесь. А холопов наших выдайте и смердов“. И не послушались этого ни Володарь, ни Василько. А Давыд сел в Божске, и затем дал Святополк Давыду Дорогобуж, где он и умер, а город Владимир отдал сыну своему Ярославу“».

Итак, съезд в Уветичах привел к беспрецедентному решению, в результате которого инициатор «крамолы» лишился своей «отчины» по коллективному приговору князей, в то время как фактический его соучастник, киевский князь Святополк, вернув ее под свою юрисдикцию, укрепил политическое положение старшей ветви потомков Ярослава.

Вскоре после княжеского съезда в Уветичах, завершившего династический кризис 1097–1100 гг., вновь возник интерес князей к культу Бориса и Глеба.

Едва получив политическую автономию, «триумвиры» «Русской земли» вступили друг с другом в соперничество, ареной которого стала усыпальница Бориса и Глеба в Вышегороде. Главными конкурентами оказались ближайшие политические партнеры — Святополк Изяславич и Владимир Мономах. По свидетельству «Сказания о чудесах», в 1102 г. Святополк хотел обновить церковь, построенную в 1072 г. его отцом, говоря: «Не дерзну переносить с места на место [мощи святых]», но «не сбылся этот замысел по Божьему усмотрению и по воле святых мучеников». Между тем Владимир Мономах ночью втайне от Святополка оковал гробы Бориса и Глеба листами из позолоченного серебра.