– Пошел отсюда!

После этого вышибала вернулся в зал и почти вежливо сказал:

– Продолжайте отдыхать. И чтобы все было культурно!

Шеренги распались, все пошли к своим столикам.

Петюньчик и блондинка также заняли свой столик – благо нос не был поломан. Блондинка налила из графина водки сначала ему, а потом и себе.

Сидор Сидорович и Вазген спокойно махнули по сто граммов коньяку.

Николай и Игорь героями вернулись к Веронике и Виолетте.

Летняя ночь на борту кафешки-корабля продолжалась.

Сидор Сидорович и Вазген вскоре нашли себе «украшение стола» в виде двух ногастых блондинок с ярко накрашенными губами.

Николай и Игорь «добили» свое пиво, принялись за «Бычью кровь». Виолетта и Вероника в меру своих сил старались успеть за матросами. Они пили, немного танцевали, потом опять пили. Много говорили. О чем – Вероника не помнила. Вскоре в пивных бокалах начал плескаться желтый, похожий на пиво кубинский ром.

Николай, изрядно подвыпив, не умолкал. Рассказывал про свои морские путешествия. Про дальние страны. Описывал заморские базары. Игорь слушал, слушал, затем плавно опустил голову на плечо Веронике и, беззвучно чмокая губами, начал бороться со слипанием век.

Николай понял состояние своего приятеля, оборвал очередной рассказ.

– Может быть, где-нибудь, куда-нибудь, – туманно предложил он. – Мне эти рыла... В кабаке...Уже во, – приставил себе к шее два пальца, – осточертели.

– Может быть... – засуетилась Виолетта. – Давайте пойдем ко мне... Только там надо тихо...

– Это мысль, – сказал Николай.

Вероника весь вечер вынуждена была танцевать с Игорем. Только один раз они поменялись парами. В это время девушка почувствовала на себе холодный взгляд Виолетты. Поэтому не стала даже намекать ей, что Николай в ее вкусе.

– Ну что, на посошок. Эй, – Николай растолкал Игоря.

Тот послушно поднял свой пивной бокал.

Девушки подняли свои.

– Еще раз – за тех, кто в море.

– За тех, кто в море, за тех, кого любит волна... – заревел дрожащим голосом Игорь.

Матросы выпили до конца, заставили девушек тоже осушить свои бокалы. Поставили бокалы на стол – матросы сделали это с невероятным грохотом, все вместе, поддерживая друг друга, шумно вывалились из бара.

– Пойдем пешком, тут недалеко, – предложила Виолетта.

Они пошли через темную в это время улицу, через сквер. Вероника уже тащила Игоря на себе. Наконец, Николай увидел это и подставил свое плечо.

– Отпусти, командир.... Отпусти... – взмолился Игорь. – О! о! – пьяный матрос на секунду сфокусировал взгляд на скамеечке. – Оставьте меня. Оставьте меня здесь...

Игорь рванулся вперед. Вероника не удержала его, споткнулась, ударилась коленкой о лавочку. Николай, держащий Игоря с другой стороны, покачнулся. Они развернулись, вдвоем упали на лавочку.

– Оставь... меня... командир... Мне здесь так хорошо...

Вероника от боли в коленке немного отрезвела и с ужасом услышала слова:

– Вставай, дружище. Тебя ждет красивая женщина.

Игорь попытался встать, но не смог.

Николай попробовал поднять его – не получалось.

– Отстань, Рыжий, – мямлил Игорь.

Он поджал ноги и отрубился.

– Ладно, – сказал Николай, – оставим его здесь.

– Как здесь? – удивилась Виолетта.

– Ночь теплая. Матрос в своем родном городе... Кто тронет пьяного матроса?

– А если милиция заберет?

– Да ну... Ему завтра на корабль. Зачем ментам с ним связываться?

– А если этот, Вазген захочет отомстить? – испуганно спросила Вероника.

– Я умоляю... Они уже все давно забыли. Игорек-уголек проспится. Под утро озябнет. Сколько до утра – два часа... Очухается... Пошли.

Веронике вообще-то это было на руку. Что ей было делать с набухавшимся мариманом?

Оствавив Игоря одного, они пошли к Виолетте.

Комната бабушки была закрыта на ключ. А кухонька оказалась очень тесная. Расположились в комнате Виолетты – все втроем присели на тахту, перед которой поставили журнальный столик.

– Вы яичницу будете? – спросила Виолетта.

– Будем, – сказал за всех Николай и достал из кармана плоскую двухсотграммовую бутылку того же контрабандного рома. – Нам любая закуска подойдет.

– Я больше не буду, – сказала Вероника.

– Я совсем чуть-чуть, – согласилась Виолетта.

– А здесь и так совсем чуть-чуть...

Виолетта отправилась жарить яичницу. Николай и Вероника на время остались одни. Матрос глянул ей в глаза, положил руку на плечо:

– Хорошая ты девчонка, Вероничка.

Вероника попыталась отодвинуться. Но как-то постеснялась. Потом нашлась:

– А что тебе больше всего нравится в твоей профессии?

– В моей... Да ничего... Надоело. Качка... Качка. Туда-сюда... Всё... Хочу на берег. Хочу свой дом... Жену.

Николай потянулся к ней.

Зашла Виолетта. Увидела, что Николай полуобнимает Веронику, громко спросила:

– Сильно солить? Перцу посыпать?

– О, Виолетта, – посмотрел на нее Николай. – Хороша... Ты хороша... И хорошая душа.. И солить... и перчить...

Вероника тем временем отодвинулась от Николая. Хотя его слова о доме, о жене теплом обдали ее душу.

– Вероничка, нарежь хлеба, – попросила Виолетта.

Вероника пошла на кухню, нарезала полбуханки. Виолетта спешно принесла сковородку. Поставила на подставку на журнальном столике. Сбегала за тремя вилками и двумя рюмками. Нырнула под левый бок Николаю. Справа от него присела Вероника.

– А почему две рюмки?

– Вероника не хочет.

– Нет, так не пойдет.

– На самом деле, у меня завтра деловая встреча.

– Нет, неси, хозяйка, третью чарку.

Виолетте нехотя пришлось вставать.

Она принесла рюмку, поставила на стол.

Николай налил себе, потом девушкам.

– Знаете... Давайте выпьем на брудершафт.

– Как, все втроем? – удивились Виолетта и Вероника.

– Так, все втроем, – кивнул Николай.

– Как же это... – недоумевали девушки.

– Элементарно. Выпиваем. До дна. А потом поцелуемся друг с дружкой по очереди.

– Что, и мы с Виолеттой тоже целуемся? – растерялась Вероника.

– И вы с Виолеттой. Что тут такого?