– Нет, этой информации не имел… в смысле, не обладал… то есть не располагал.

– Тогда по какому поводу довольный вид? – спрашиваю я. – Поделиться не хочешь?

РТ улыбается:

– Всему свое время.

– Ну и иди в задницу со своими секретами.

РТ смеется:

– Ладно. Так и быть, одну новость скажу. Угадай, кто мне звонил на прошлой неделе?

– Одну? Значит, их несколько?

– Нет, ты угадай.

– Билли Корган наконец решил извиниться за то, каким словом обозвал твою мать?

– Нет. И вообще, ты перепутал: этим словом его обозвал я. Не помнишь, перечитай интервью.

– Это так называемое интервью детям до восемнадцати показывать нельзя. И после восемнадцати, желательно, тоже.

– Ладно, не хочешь угадывать – не надо. Тогда ничего не скажу.

– Ну пожалуйста. Мне очень интересно. Даже не догадываюсь, кто мог тебе звонить.

– Так и быть, уговорил. – РТ оглядывается по сторонам. Ну почему у всех, кто живет в этом здании, навязчивая идея, будто их подслушивают? Неужели всех так нервирует мирно спящий на втором этаже Костас?

– Звонил Юрген, – между тем объявляет РТ.

– Какой Юрген? Часом, не солист «ООН»?

– Юрген, солист группы, ранее известной под названием «ООН»? Юрген, которому принадлежат все песни и сам бренд «ООН»? Да. Именно этот Юрген.

– Надо же, – удивляюсь я. – И чего же от тебя хотел «именно этот Юрген»?

– Приглашал вернуться в группу, – шепчет РТ. – Я ведь с его братцем не поладил, помнишь? Так вот, теперь, когда близнецы рассорились, Юрген будет двигаться совсем в другом направлении. В моем!

– В твоем направлении? – озадаченно переспрашиваю я. Вот уж не знал, что мой друг – создатель музыкального направления, в котором вдобавок хотят двигаться другие люди.

– Конечно, сначала надо будет утрясти кое-какие бюрократические формальности, – продолжает РТ. – А потом Юрген хочет сразу приступить к записи нового альбома. Группа наконец возвращается к истокам, к своим корням…

Очень хочется порадоваться за РТ, но увы – не позволяет здоровый пессимизм. Я ведь помню, что произошло в прошлый раз. Главным образом потому, что все это, собственно говоря, происходит до сих пор.

– Здорово! Похоже на заманчивую перспективу! – в осторожных выражениях ликую я. – Только… ты уверен, что из этой затеи что-нибудь выйдет?

– Уже выходит, – отвечает РТ. – Отправил Юргену кое-какие новые наработки… отрывки…

Киваю, хотя сам ни одну из этих наработок не слышал. РТ наотрез отказывается исполнять свои произведения, пока они не будут закончены. Учитывая, что за столько лет РТ не закончил ни одно, мы уже и не надеемся услышать концерт в исполнении нашего общего друга.

– Юргену все очень понравилось, – продолжает РТ. – Сказал, что хочет использовать эти мотивы. Даже собирается выписать камерный оркестр из Осло. Конечно, интерпретация неожиданная, но почему бы не попробовать?

– Потрясающая идея! – восклицаю я, отчаянно пытаясь замаскировать оторопь под восторг. Очень надеюсь, что на этот раз у РТ все получится. – Какие еще новости?

– В смысле?

– Ты сказал, что расскажешь одну новость. А это значит, что есть и другие.

РТ постукивает себя пальцем по носу и загадочно улыбается.

– Всему свое время, мой друг, – повторяет он. – Всему свое время.

– Ах ты, козел! А еще друг!

– Имейте терпение, Ватсон. Скажу одно: на ближайшем собрании киноклуба собираюсь сделать что-то вроде официального заявления.

– Официального заявления? – переспрашиваю я. – Ты что, в президенты баллотироваться собрался?

РТ лишь продолжает раздражать меня многозначительной улыбкой.

– Как прошла встреча с новым режиссером? – меняет тему он.

– Ужасно. По-моему, его лечить надо, причем давно.

– Да, неприятно. Но советую подождать с выводами, пока не узнаешь его получше. Может, твой Жирол не так уж плох?

– Откуда столько оптимизма? – интересуюсь я. – Между прочим, для тебя это даже противоестественно.

– Привыкай, – отмахивается РТ. – Теперь буду таким все время.

– Ты единственный человек, в чьих устах эти слова звучат как угроза.

– Хватит ныть, выше нос! – принимается проповедовать свою новую жизненную философию РТ. – Сам посуди: на что тебе жаловаться? Ну живешь на месте нового Чернобыля – пустяки! Ты ведь все равно в ближайшее время детьми обзаводиться не собираешься. Тебе и не от кого. А если все-таки надумаешь, у твоих ребят вполне могут обнаружиться суперспособности!

Собираюсь сразить этого наглеца наповал остроумным ответом, но тут входит Шевонн и сообщает, что мне звонят.

– Серьезно? – удивляюсь я. Нам в редакцию звонят очень редко, особенно с тех пор, как РТ перестал размещать на сайте статьи, при прочтении которых у героев публикаций возникает только одно желание – подать в суд гражданский иск. Уже успел забыть, что у нас в офисе установлен телефон. А уж лично мне сюда не звонил никто и никогда. Печально, но факт. – Кто меня спрашивает? – продолжаю недоумевать.

– Девушка-ботан, – радостно объявляет Шевонн.

– Кто?!.

Шевонн глядит на меня как на полного идиота. Подозреваю, что вполне заслуженно.

– Художница, с которой ты встречаешься. Вообще-то, как правильно произносить, не уверена… Может быть, девушка-вотан? Кстати, интересно, что такое вотан? Будь другом, спроси у нее при случае.

– Робин? Да не встречаемся мы с ней! Откуда вообще взялись эти глупые слухи? И почему ты называешь ее девушка-вот… ботан?..

– Это ее псевдоним, – поясняет Шевонн. – И вообще, бери уже трубку, пока мы тут все от старости не померли. А то через миллион лет ученые откопают наши останки и будут гадать, почему два скелета гомо сапиенс стоят и ждут, пока третий скелет оторвет наконец задницу от стула и подойдет к древнему средству связи.

– Ладно, ладно. Иду, – бормочу я, нехотя вставая и направляясь в редакцию.

Шевонн, к счастью, следом не идет. Впрочем, ей и не надо. В любом случае Шевонн будет в подробностях знать все содержание разговора – причем не только мои слова, но и Робин. Не спрашивайте, как у нее это получается.

– Алло.

– Привет, это Робин! – слышу на другом конце провода знакомый голос. – Извини, что звоню на работу, но других вариантов не было: потеряла твой имейл.

– Не волнуйся, ты меня ни от чего архиважного не отвлекаешь, – отвечаю я.

Робин вежливо смеется.

– Понимаю, в таких случаях надо обращаться к людям заранее, поэтому, если откажешься, не обижусь. Но… я тут подумала… не хочешь сходить со мной на Фестиваль комиксов?