– Прошу вас, мистер Синклер!

Клейтон беззвучно чертыхнулся: неужели ему не хватило фантазии придумать себе другое имя?

– Вы можете пройти. Доктор Хиггинс ждет вас.

Пока Клейтон говорил, доктор Хиггинс двумя пальцами, большим и указательным, непрерывно подергивал свою бородку, и этот жест, похоже, свидетельствовал о каком-то неизлечимом недуге, поразившем собственную душу целителя. В любом случае поведение Хиггинса на нервы Клейтона действовало не лучшим образом. Скорее наоборот, поэтому агент поспешил отвести взгляд от доктора и принялся рассматривать просторный кабинет. Книги, теснившиеся на полках, были такими толстыми, будто в них собрали всю мудрость мира. Гравюры на стенах изображали внутренние органы и разные части тела. Неудобная кушетка. В углу шкаф-витрина, где красовалось несколько человеческих черепов с дурацкими улыбками – они стояли прямо поверх слоя из скальпелей, шприцов и прочих инструментов, весьма зловещего вида.

– Итак, вы воспринимаете сны как своего рода путешествия. Правильно, мистер Синклер? – спросил доктор.

– Да… более или менее. – Клейтон беспокойно поерзал на неудобном кожаном кресле, но так и не нашел более подходящую позу. Он решил скрестить свои длинные ноги и слегка наклонился вперед, выбрав для взгляда точку в нескольких метрах впереди от ботинок. – Не знаю, как лучше объяснить. Видите ли, на самом деле я все время понимаю, что тело мое пребывает вовсе не там, то есть, даже когда крепко сплю, я осознаю, что не нахожусь там по-настоящему; но, с другой стороны, не воспринимаю это и как сон, иными словами, уже проснувшись, вспоминаю пережитое отнюдь не как сновидение. Словно такое место и вправду существует и я могу переноситься туда мысленно… или душа моя может туда переноситься. – Он пожал плечами, вполне отдавая себе отчет, насколько странно все это звучит. – Вы считает, я несу полную чушь, доктор?

– Если бы я занимался чушью, у меня не было бы отбоя от пациентов и я давно бы разбогател. – Доктор Хиггинс постарался улыбкой подбодрить агента.

Клейтон не решился сказать, что, глядя на принятые здесь меры предосторожности, он и на самом деле подумал, что у доктора нет отбоя от пациентов, к тому же его часы, перстень и экстравагантные очки – из чистого золота, разумеется, – прямо-таки кричат о богатстве их хозяина.

– А скажите мне, мистер Синклер, это место, которое вам снится… оно всегда одно и то же?

– Да.

– Опишите мне его, – попросил доктор, сняв очки и положив их на стопку книг, где они застыли как орел на скале.

– Ну… это не так просто.

– Попытайтесь, прошу вас.

Клейтон тяжело вздохнул.

– Это необычная страна, но в то же время очень знакомая мне, – начал он после паузы. – В моих… снах я попадаю в область, не слишком отличную от английских равнин. Правду сказать, я бы сравнил ее с любым из тех мест с мирными пастбищами и певучими ручьями, которые воспел Китс, по крайней мере такое у меня возникает ощущение, когда я там оказываюсь. Но в то же время там все устроено по-другому. Как будто кто-то взял здешнюю реальность, поместил в мензурку, взболтал, а потом выплеснул обратно. И еще… там все очень… перепутано.

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете… Люди там – это не люди или, может быть, все-таки люди, как вы и как я, но в них есть что-то еще. Словно внутри, по сути своей, они еще и животные… Или наоборот, может, это животные с человеческой душой… Иногда они предстают в обличье какого-либо зверя, а миг спустя я уже вижу перед собой женщину, мужчину или ребенка. Все перемешано, все сплавлено воедино: существа, населяющие тот мир, они животные и люди одновременно, а может, еще и растения. Есть мужчины – летучие мыши, и женщины-рыбы, и дети-бабочки, и подростки-мох, и старики-снег… Но когда я там, меня ничто не удивляет. Все выглядит гармонично и естественно, и мне даже в голову не приходит, что может быть как-то иначе. Да и сам я много чем бываю, при этом в каждом путешествии – чем-то новым: то зверем, то ветром, то дождем… Когда я становлюсь ветром, мне нравится ворошить шерсть у нее на спине, а она бежит по холмам, потом поворачивает и мчится мне навстречу, проходя сквозь меня. Иногда я бываю росой на траве, и, когда она ложится, я покрываю влагой ее волосы. Иногда я бегу рядом с ней, но она такая быстрая, что мне удается обогнать ее, только если я тоже становлюсь волком… А иногда мы беседуем и пьем чай в чудесной гостиной у нее дома, и она берет из моей руки какой-нибудь фрукт и со счастливой улыбкой впивается в него зубами, потому что я – дерево, а в другой раз – птица, и тогда я летаю очень высоко, а она сердито рычит, так как ей меня не достать…

– Вам всегда снится одно и то же место, но сны всегда разные, – перебил его доктор.

– Да, – ответил Клейтон, досадуя, что его прервали. – Я всегда попадаю в одно и то же место и всегда встречаю там одну и ту же… персону.

– Женщину?

Клейтон замялся:

– Это не совсем женщина. Как я вам уже сказал, там не годятся принятые у нас определения. Но… да, это что-то женское.

Доктор серьезно кивнул, погладил свои очки, и на губах его заиграла улыбка.

– Тем не менее каждое новое путешествие отличается от предыдущих, – продолжил Клейтон, явно стараясь уйти от этой темы.

– Странно, – стал размышлять вслух доктор. – Как правило, возвратные сновидения не слишком различаются между собой.

– Но я ведь вам уже объяснил: это не похоже на сон.

– Да, вы говорили. – Доктор с задумчивым видом пару раз дернул бородку, совсем как актер, проверяющий, крепко ли держится накладка. Потом метнул взгляд на свои записи. – А еще вы сказали, что это началось шесть месяцев назад.

– Да.

– И что раньше ничего подобного с вами не случалось.

– Не случалось.

– Вы уверены, что в детстве не страдали сомнамбулизмом или какими-нибудь иными нарушениями сна – у вас не было, скажем, бессонницы или ночных кошмаров?

– Уверен, что не было.

– А наблюдались ли у вас когда-нибудь – прошу, напрягите память – на повторяющейся основе следующие симптомы: мигрени, боязнь громких звуков, нарушения пищеварения?.. Хотя бы один из них?

Клейтон помотал головой.

– …Абулия, утомляемость, депрессия, отсутствие аппетита?..

– Ну, в последнее время случаются дни, когда я чувствую усталость и не хочу есть.

– Нет, нет! Меня интересует период до этих последних шести месяцев, до того, как у вас начались… сновидения.

– Нет, насколько помню.

– Галлюцинации, бред, головокружения?..

– Нет.

– …Нарушения в сексуальной сфере?..

– Боюсь, до сих пор я был весьма неинтересным молодым человеком, доктор.

Доктор Хиггинс кивнул и, оставив наконец в покое свою бородку, надел очки и с рассеянным видом написал несколько строчек в блокноте.