Хиггинс кивнул:

– Сегодня он явился ко мне на прием. Но не беспокойтесь, я вел себя очень осторожно. Он, конечно, умен, но ничего не заподозрил. И на самом деле едва ли не умолял меня взять у него кровь на анализ.

– Ты полагаешь, это нас куда-нибудь выведет? – с надеждой спросил Эйнджер.

– Не исключаю. У юноши случаются странные припадки. Его тело вроде бы пытается совершить прыжок, но удается это только его разуму, – стал объяснять Хиггинс. – Как будто что-то, чем он не обладал прежде и что, надо полагать, привила ему она, когда укусила, толкает его к прыжку, но одновременно крепко удерживает тело в здешнем мире. То есть болезнь и средство от нее – все в одном человеке. Арман с самого начала подозревал, что подобные ей создания могут таить в своей природе секрет будущей вакцины. Вот почему он столько лет вел исследования в этом направлении. Но ничего не нашел. И в конце концов он вынужден был сообщить на Другую сторону, что потерпел поражение, а потом ему пришлось расстаться со своей зверушкой, чтобы заняться другими проектами. Значит, было что-то такое, чего Арман не учел. Вполне вероятно, тот элемент, который он искал в организме жены, начинает активно действовать, лишь попав в кровь одной из жертв… Разумеется, Бомпар ни в коем случае не должен был влюбляться в нее. – Рэмси открыл было рот, чтобы возразить, но Крамер гневным жестом велел ему молчать. – Воспылав чувствами к юной волчице, – продолжил Хиггинс, не сдержав ухмылки, – он сосредоточил все свое внимание на том, чтобы блокировать ее тягу к убийствам, а ту, главную, линию как следует не исследовал. Да, возможно, мы имеем в своих руках основу для вакцины, но пока я наверняка ничего сказать не могу. – Он спрятал пробирку в карман. – И не скажу… пока не изучу новые катушки для удочек из магазина “Фарлоу и компания”, в них использована слоновая кость, то есть они идеально подходят для ловли лосося; ничего лучше я в руках не держал.

Все с готовностью закивали в ответ, потому что один из официантов бесшумно приблизился к их столу и наклонился со словами:

– Простите, что прерываю вашу беседу, господа, но некоторые члены клуба просят, чтобы я затопил камин и в этой части зала… Видимо, им холодно. Надеюсь, это вам не помешает.

– Ну, я пошел, у меня полно работы! – Хиггинс встал, мгновенно побледнев. – Обещаю держать вас в курсе любых новостей. – И, попрощавшись со всеми быстрым кивком, поспешно удалился.

Пока официант возился с огнем, который вскоре весело заиграл в нескольких метрах от них, Эйнджер тер мочку уха, Мелфорд отчаянно косил глазами, Рэмси хрустел суставами всех пальцев по очереди, а Крамер подкручивал кончики усов, и вся компания продолжала мирно обсуждать достоинства разных катушек для удочек, которые можно купить в знаменитом магазине рыболовных принадлежностей на Стрэнде, где качество будет гораздо выше, чем в любой другой лондонской лавке, как верно заметил доктор Хиггинс.

А я воспользуюсь случаем и оставлю их, чтобы вернуться к агенту Клейтону. Однако позвольте мне при этом перескочить через следующие десять лет – очень уж я хочу узнать, удалось ли джентльменам хаоса при помощи ненавистных им Исполнителей спасти мир. Кстати сказать, за этот десяток лет не случилось ничего примечательного в деле, которое нас занимает, как и в жизни агента, поэтому ничего важного мы не пропустим, если перенесемся в предрассветное утро 1 августа 1898 года. Эта дата, вероятно, многим из вас будет памятна. Именно в этот день история, которая здесь рассказывается и которая надолго ушла под землю, вновь выбилась на поверхность.

Итак, минуло десять лет, однако фонограф все еще хранил голос агента специального подразделения Корнелиуса Клейтона, который требовал признаний от сэра Бленделла. И теперь слова, произнесенные в другом месте и в другие времена, звучали в Камере чудес, плывя над собранными там скелетами сирен, фотографиями фей, шкурами оборотней и головами минотавров. В углу под лампой сидел, поставив локти на стол, сам Клейтон. Он сильно изменился, да и кто бы не изменился… Стал бледнее, похудел, круги под глазами сделались темнее – иначе говоря, теперь уже вряд ли кто назвал бы его цветущим молодым человеком. Но на самом деле перемены коснулись только верхнего слоя, а в душе у агента если и вспыхивали бури, то мимолетные, а вот мощных землетрясений, как во время первого его расследования, больше не случалось. С годами душа его уподобилась книге, в которую заглядывают так часто, что она всегда открывается на одной и той же странице. А еще он, вопреки собственным ожиданиям, по-прежнему узнавал себя в том спесивом и утратившем иллюзии мальчишке, чей голос воспроизводил цилиндр.

Пожалуй, одно заметное отличие все же имелось: сейчас он был куда меньше одержим желанием понять мир, ставший за минувшие годы еще более беспорядочным и еще менее логичным. Много было событий, от которых у него волосы вставали дыбом, завязывались всякого рода сложные узлы, которые Клейтону так и не удалось развязать, хотя он всегда цеплялся за такого рода происшествия. Убив пять проституток, Джек Потрошитель, называвший сам себя убийцей из Уайтчепеля, бесследно исчез, унеся с собой тайну своей личности; а годы спустя его литературный двойник по имени Дориан Грей развратничал в самых нищих районах Лондона, пока его создатель хирел в тюрьме, куда попал по обвинению в содомии. В том же грехе, кстати сказать, обвинили и принца Альберта Виктора, которого коллеги Клейтона по Скотленд-Ярду застали в гомосексуальном борделе на Кливленд-стрит, хотя внука королевы в тюрьму за это, разумеется, не упекли. Королевская семья поспешила отвлечь внимание подданных на завоевание Южной Африки, где еще было место для рыцарских подвигов, словно сошедших с книжных страниц, и где английская нация могла явить миру храбрость и героизм. Нельзя не упомянуть также постоянные выступления рабочих, манифестации суфражисток и беспорядки в колониях, не говоря уж о других событиях, более интересных для нашей истории: Маргарет Фокс отреклась от саморазоблачительных заявлений, сделанных для газеты New York Herald, где она выступала против движения спиритов. Теперь Фокс призналась, что то интервью дала, польстившись на деньги. А получивший наконец рыцарское звание профессор Крукс в речи перед Британской научной ассоциацией подтвердил, что по-прежнему верит в существование той психической силы, о которой говорил еще тридцать лет назад. Таким образом, как бы это кое-кого ни огорчало, вера в духов, а также в их посланцев медиумов за десять минувших лет только укрепилась, и это чрезвычайно важно для нашего повествования, как вы вскорости сами убедитесь.

Хотя Клейтону не раз приходилось капитулировать перед каверзными загадками мира, он не оставлял попыток навести по мере возможностей в этом мире порядок, то есть поступал подобно странноватому гостю, который, глядя на помятую скатерть, то и дело невольно старается разгладить ее руками. Итак, Клейтон расследовал новые и новые преступления, иногда смертельно скучные и до оскорбительности тривиальные, иногда – довольно интересные, то есть способные занять собой его беспокойный ум, хотя бы на время отвлекая от осаждавших агента демонов. Некоторые дела опять и опять ставили Клейтона перед проблемой невозможного, однако я не стану описывать их здесь, чтобы не уйти в сторону с намеченного пути – не дай бог, потом не удастся вернуться назад. Упомяну только дело агентства “Путешествия во времени Мюррея” – но не потому, что оно было из числа самых ярких, а потому, что один из его непосредственных участников будет играть заметную роль в нашей нынешней истории.