Но связь с Бристолем документально подтверждена. Королевский указ требовал, чтобы Кабот отплыл именно из этого портового города, который уже сыграл свою роль в истории исследований Атлантики. Отсюда в 1480-х годах отправилось несколько экспедиций в поисках новых мест для рыбной ловли. Кроме того, ходили легенды о мифическом острове Бразил, который привлекал немало мореплавателей, и поговаривали даже, что морякам из Бристоля удалось его найти. Возможно, кто-то из жителей этого города и вправду открыл Северную Америку – еще до экспедиции Колумба, – но мы, к сожалению, никогда об этом не узнаем.

Итак, Кабот отправился в путь в 1496 году, но недостаток продовольствия и суровая стихия заставили его вернуться. Непоколебимый исследователь решил совершить новую попытку в 1497 году. Он отплыл из Бристоля 2 мая и 24 июня добрался до противоположного берега Атлантического океана. Различные историки выдвигали предположения о том, куда именно причалил Кабот: к Новой Шотландии, к Лабрадору или же к побережью штата Мэн; тем не менее наиболее вероятным местом высадки Кабота большинство считает мыс Бонависта на восточном побережье Ньюфаундленда, и именно туда в 1997 году из Бристоля направилась копия корабля Кабота «Мэтью». Кабот, приставший к этим берегам на полтысячелетия ранее, был совершенно уверен, что достиг восточного берега Азии. Тем временем бристольцы в Англии полагали, что Кабот, вероятно, открыл мифический остров Бразил.

Кабот продолжил исследовать Новый Свет, однако сведения о его дальнейших экспедициях почти отсутствуют. Историк Элвин Раддок, представившая интересные и невероятные догадки относительно плаваний Кабота, не успела опубликовать свое исследование по этой теме и просила уничтожить после ее смерти все материалы как можно скорее, что неизбежно вызывает подозрения. Однако Раддок утверждала, что в 1498 году Кабот прошел все восточное побережье Северной Америки, превратив его во владения английской короны, и даже вторгся на испанскую территорию в Карибском море.

Среди уцелевших документальных свидетельств о плаваниях Кабота, к прискорбному сожалению, почти отсутствует информация о растениях и животных, с которыми он повстречался в Новом Свете. Если сравнить эти документы с описаниями экспедиций Христофора Колумба, создается впечатление, что Кабот вернулся в Англию с пустыми руками. После первого плавания Генрих VII наградил мореплавателя десятью фунтами за смелость, но надежды англичан на торговый успех потерпели полный крах. Более того, с дипломатической точки зрения данная инициатива поставила Англию в неудобное положение. Во время отсутствия Кабота Артур, принц Уэльский, обручился с Екатериной Арагонской, дочерью испанских монархов Фердинанда и Изабеллы. Этот брак должен был укрепить англо-испанский союз. В таком случае лучшим вариантом было избегать больной темы и постараться как можно быстрее забыть об этой не самой удачной экспедиции. Свадьбу сыграли в 1501 году, через полгода Артур умер. Но у королевства еще оставалась надежда в лице брата Артура. Через восемь лет Екатерина Арагонская вышла замуж за этого брата – она стала первой из жен короля Генриха VIII.

Но за пределами Англии по-прежнему ждал открытий целый Новый Свет, и английские исследователи и путешественники – среди прочих Джон Смит и Хемфри Гилберт – продолжали исследовать и завоевывать Североамериканский континент. Карта Северной Америки по сей день сохранила имена мореплавателей и первооткрывателей XVII и XVIII веков: от Генри Гудзона до Джорджа Ванкувера.

И все-таки именно первые путешественники привезли североамериканские сорта кукурузы в Северную Европу, причем достаточно рано, так что новое растение успело войти в гербарий Джерарда. Сын Джона Кабота, Себастьян, изображенный на картине Эрнеста Борда, сообщал о том, что некоторые коренные американские племена в основном питаются мясом и рыбой, в то время как другие выращивают кукурузу, тыквенные и бобовые. Невозможно представить, чтобы в течение десятилетий после фактически замолчанного открытия Америки Джоном Каботом ни один из английских мореплавателей XVI века не привез в Европу североамериканский сорт кукурузы.

А может быть, и сам Джон Кабот прихватил с собой несколько зерен, в конце концов, ему нужно было запастись провиантом на обратный путь. Итак, представьте: Кабот возвращается в Англию, поднимается по Северну, потом по Эйвону и швартуется в порту Бристоля в августе 1497 года – теперь он может похвастаться не только новыми географическими знаниями, но и полными карманами зерен кукурузы. Конечно, это вымысел, сказка – чудесная и романтичная, как и полотно Борда, – но мне нравится представлять, что по возвращении в Бристоль Кабот выращивал в садике перед домом сахарную кукурузу.

Когда заканчивается история традиционная, зафиксированная чернилами на пергаменте или бумаге, у нас есть возможность обратиться к генетическому архиву: ценным туго скрученным свиткам, что хранятся в ядрах клеток живого организма. Это повесть ядра, «хромосомные хроники».

В 2003 году группа французских специалистов в области генетики растений опубликовала результаты своего исследования генетики кукурузы. Изучив характерные различия и сходства между 219 отдельными образцами кукурузы из Северной и Южной Америки, а также из Европы, ученые надеялись обнаружить часть скрытой истории этого растения. В рамках исследования использовалась следующая технология: молекулу ДНК разрезали с помощью ферментов, затем сравнивали по длине отрезки, полученные для каждого из образцов. Такой же метод используется и в целях судмедэкспертизы, он получил название «ДНК-дактилоскопия» (ДНК-типирование). По сравнению с технологией секвенирования ДНК этот метод менее чувствительный, однако он позволяет определить характерные различия и сходства между геномами, и, применяя этот метод, французские ученые смогли прояснить некоторые подробности саги об окультуривании и глобализации кукурузы.

В частности, было установлено, что кукуруза отличается невероятным разнообразием – в гораздо большей степени, чем ученые предполагали ранее. При этом в американских популяциях растения – особенно родом из Центральной Америки – наблюдается бо́льшая изменчивость, чем в европейских. Таким образом, было совершенно ясно, что кукуруза – полностью американское растение по происхождению и в ней нет ни капли азиатских генов. В пределах Американских континентов кукуруза сорта Northern Flint, произрастающая в более северных широтах Северной Америки, генетически оказалась очень похожей на чилийские сорта. И у тех и у других початок удлиненной цилиндрической формы, окруженный длинными листовыми обертками, и жесткие как кремень зерна. При этом генетическое сходство между популяциями кукурузы по обе стороны Атлантики отражает сохранившиеся следы географических открытий. В рамках исследования близкородственные, генетически похожие образцы образовывали кластеры. Так, генетики обнаружили, что шесть популяций с юга Испании входили в одну группу с популяциями с побережья Карибского моря – они, безусловно, близкие родственники. Вероятно, южные испанские сорта кукурузы – это потомки первой кукурузы, привезенной из Нового Света. Но испанская кукуруза, очевидно, не распространилась в странах Европы. Даже итальянский сорт отличался от разновидностей из Карибского региона – он оказался наиболее близок к южноамериканским сортам из Аргентины и Перу. А вот кукуруза с севера Европы больше всего напоминала как раз сорт Northern Flint из Северной Америки. Так существовавшие еще в первых гербариях указания на то, что кукурузу отдельно завезли с Североамериканского континента, нашли подтверждения в ДНК современной кукурузы, произрастающей на севере Европы. И тем не менее в XVI веке ботаник Фукс был абсолютно убежден в азиатском, или турецком, происхождении этого растения. При этом в его гербарии 1542 года, первом, где упоминается кукуруза, содержится иллюстрация нового растения: с длинными початками – восемь-десять рядов зерен – и длинными обертками. Именно так и выглядит сорт Northern Flint.