– Вахтерша! – ударила я себе по лбу.

Именно она обронила фразу о деловом мужчине, надавившем на ее слабости.

Прямая, четкая линия из фактов сводилась в одну точку, вела к единственному человеку без узлов и разрывов. Николай Ворохов – убийца бывшей любовницы Ветровой. Чутье подсказывало, что сомнений быть не должно.

Дикое желание прикоснуться к холодной поверхности игральных костей подстрекнуло вытащить замшевый мешочек из чемодана.

Я бросила кубики на шершавый ламинат.

«3-16-28 – Тайну за фасадом не упрячешь».

«И не поспоришь, – подумала я о красной ветровке под яблоней. – Но мысль не нова. Еще раз!»

Кости с грохотом раскатились по полу в разные стороны.

«7-21-34 – Ошибки обывателя простительны – ошибки профессионала преступны».

– Ошибки? Неужели я…

В дверь неожиданно постучали, заставив меня вздрогнуть.

– Таня! – проревела Соня. – Это я!

И я моментально распахнула дверь напарнице. Мне не терпелось рассказать ей все.

Желтый свет в окне краснокаменного коттеджа манил войти, согреться и расслабиться в тепле камина в гостиной и выпить свежесваренный кофе. Но косой дождь, хлеставший по щекам, минуя зонт над головой, отрезвлял, вызывая тревогу и опасность.

Приветливость дома стала казаться фальшивой. Тошнота подступала к горлу. Уже несколько минут я собиралась с мыслями и силами, чтобы наконец опустить ручку калитки и войти на участок. Ожидание разговора с убийцей доставляло раздражение, желание скорее убедиться в догадках, удостовериться в правоте; только сейчас, стоя под дождем, внутри опустело. Никаких стремлений. Страх заполнил пустоту.

«Таня, ты бесстрашна, помнишь об этом? Когда успела позабыть? Неужели размышления перед поездкой настолько засели в голове и, несмотря на сопротивление сложившимся установкам, я проиграла в битве за уверенность в себе? – Я стерла щекочущие капли с лица. – Идти против других, себя – всех – часть моей жизни в борьбе за правду и истину. Отклей наконец этот пластырь и войди в чертов дом!»

Я ругала, жалела, боролась с позывом развернуться и удрать. Перед глазами всплывали лица положившихся на меня людей: Наташи, Сони, Кости и его бабушки. Их надежда раскалывала сердце на части.

«Нет! Я не могу подвести их и себя, – рука потянулась к металлической ручке. – Сейчас контрольная по уроку Кирьянова – нужно брать себя в руки и перешагивать злосчастный порог буквально», – прохлада железа обожгла ладонь, я потянула вниз.

Два шага, и дверь калитки скрипнула за спиной.

– Урок усвоен, – прошептала я и зашагала в коттедж.

– Кто там? – голос Николая звучал тихо сквозь барабанящий по крыше дождь.

Я громко ответила, стараясь перекричать шум ливня:

– Татьяна Иванова!

Дверь не открылась. Я еще раз нажала на звонок.

«Он все понял», – пронеслось в голове.

Я вплотную прильнула к окну, дождь мешал разглядеть происходящее внутри дома на расстоянии.

В гостиной было пусто. Горел камин, на столе были разбросаны бумаги и стояла бутылка красного вина с наполненным бокалом.

Чик!

– Заходите! – прогремел голос Ворохова, и я моментально влетела в дом.

Капли стекали с зонта и одежды, образовывая лужи под ногами. Я почувствовала неловкость и замешательство.

– Простите за пол.

– Чем обязан? – проигнорировал извинения Николай.

Он хмурил брови, как и при первой нашей встрече.

– Позволите погреться у камина?

Ворохов дернул головой в сторону гостиной и вперил взгляд в меня. Он явно не ожидал каверзного ответа вопросом на вопрос.

– Ну, проходите.

Скинув промокшие балетки, я поплелась в гостиную.

Огонь в камине обдал жаром продрогшее тело. Меня перестал бить озноб от уличной прохлады и сырости. Но вскоре появилась мелкая дрожь по иной причине. Буравящий взгляд Ворохова путал мысли и заготовленный для встречи набор слов. Не показывая тревоги, я отвернула лицо, вытянувшись ближе к камину. Молчание затягивалось.

– По какой причине вы здесь? – не выдержал неловкой тишины Николай.

Я сглотнула ком, не ответив.

– Вам нужна моя жена? Если да, то делать вам здесь нечего. Она в больнице из-за таких, как вы, Татьяна. Пристаете с допросами, когда ей нужен покой!

Голос Ворохова становился жестче с каждым произнесенным словом, в конце он и вовсе прикрикнул.

Гневный тон Николая в момент разжег мой пыл. Я резко обернулась на него, смахнув мокрые волосы с лица, и расправила плечи.

– Думаете, из-за нас?

– Пф, – фыркнул Ворохов. – Из-за кого еще? Это же вы без конца шастаете по чужим домам и задаете вопросы. После каждой такой беседы Света днями с постели не встает.

– Думаю, вы знаете, кто является настоящей причиной страданий вашей жены. Перекладывать ответственность на меня не стоит.

Вена на лбу Ворохова еще вздувалась, но голос потерял прежний яростный окрас.

– О чем вы?

– Я к вам, Николай.

Я перекинула ногу на ногу и сложила руки перед собой.

– Появились еще вопросы? – на лице Ворохова читалось раздражение.

– Типа того.

Николай залпом осушил бокал с вином и отклонился на спинку дивана, сказав:

– Валяйте.

– Если вы готовы, то начнем, – ухмыльнулась я его развязному поведению. – Вам знаком синий седан с номером А 326ГУ 69?

– Нет, – отрезал Николай.

– Странно. Мне казалось, что этот автомобиль принадлежит вашей компании.

Ворохов заметно начал краснеть. Слабые сосуды среагировали на вино или мне удалось зацепить?

– А Зиновьев Виктор Степанович знаком?

– Почему вы вообще задаете такие вопросы? – Николай заерзал на диване.

– Тише-тише, не дергайтесь так! Просто и методично отвечайте на вопросы.

– Знаком. У него фирма по древесине. Я строитель. Логичная цепочка.

– Действительно, логичная, – закивала я. Николай погладил бороду. – Только вы упустили несколько важных моментов. Таких как Зиновьев являлся сыном вашей соседки и непосредственным начальником, я бы даже сказала боссом, компании, в которой работала убитая Ветрова.

Николай судорожно начал стискивать зубы.

– Вернемся к вопросам о ваших взаимоотношениях с Ветровой. Как давно вы знакомы?

– Год.

– Николай, – покачала я головой. – Вас в детстве не учили, что обманывать нехорошо? У меня по этому вопросу иная информация. Год следует умножить на двадцать. Справитесь с подсчетом? Или математике вы тоже не научились?