Хелен уехала за покупками, и он осторожно вскрыл кухонным ножом конверт. Развернув вчетверо сложенный листок, обнаружил всего одну фразу, сложенную из вырезанных из газет и наклеенных на бумагу букв: «Ваша жена и Марио Боцоли любовники».

Кровь толчком стукнула в сердце, в бешенстве он всадил нож в поверхность стола, лезвие его затряслось и тоненько зазвенело. Он с трудом заставил себя успокоиться и решил, что не будет ничего говорить жене, а постарается получше проследить за ней.

«Это ей еще повезло, что я эту анонимку без нее прочел, а то и мокрого места от нее не осталось бы, – тихо приговаривал Бонфини, пряча письмо. – Но это к лучшему, по крайней мере, ее поймаю с поличным так, что не отвертится!» Он совершенно не сомневался в правдивости послания.

Раздумывая, он вспомнил много неясных подробностей поведения жены, одной из которых были ее отъезды в Милан к врачу на специальные процедуры, но ведь сейчас они прекратились! И это тоже показалось ему странным.

Голова разболелась, кровь продолжала рывками ходить в висках. Он решил для себя, что займется настоящей слежкой и поймает их обоих. Что он будет делать, когда застукает Хелен и Боцоли, и что случится потом, он пока не представлял и не хотел думать об этом.

К сожалению, ему так и не удалось поменять рабочую смену на дневную, несмотря на то что он обратился с этим вопросом прямо к Альфредо.

Тот несколько удивился, но, узнав, что, как это часто случалось, Марио просто нет на заводе, открыл график на компьютере.

– Пока поставить тебя на день не могу, – проговорил он, рассматривая клетки с датами, фамилиями и часами работы и, видимо, не очень понимая положение дел. – Если у тебя не горит, дождись до завтра, когда Марио появится. – Альфредо не хотелось влезать в зону ответственности брата.

Дисциплина в цеху давно хромала, и рабочие часто подменяли друг друга, даже не сообщая Марио, который являлся их непосредственным начальником, зная, что он не вникает в очередность и забывает контролировать смены. Но перейти на дневную смену полностью было непросто и зависело от Боцоли.

Бонфини не хотелось ни о чем просить Марио, и пока он просто договаривался с напарниками, чтобы на какое-то время его подменяли. Простая закономерность, подтверждающая письмо-анонимку, выявилась очень быстро – если Боцоли не было в цеху – Хелен не было дома!

Несмотря на приложенные усилия, поймать их ему так и не удалось. Нескончаемая злость затмевала рассудок, и он в поисках выхода нашел телефон Кьяры и позвонил.

«Неплохо будет открыть глаза этой дамочке на похождения ее супруга! Может, она подскажет, куда он водит своих любовниц?!»

Услышав надменный голос Кьяры, он вдруг задергался, забормотал что-то невнятное, проглотив приготовленную гневную речь, и через десять секунд услышал длинные гудки.

«Ну ее к черту! Не буду связываться с лицемерными аристократами! Как-нибудь сам разберусь», – решил Бонфини.

Это было раннее утро его выходного дня, он услышал, как Хелен принимает душ в ванной комнате. Она давно перешла спать на диван в коридор, и на это ему было совершенно наплевать, тем более что после очередных побоев он брал ее силой там, где хотел.

Кажется, она сказала вчера, что утром собирается пойти на рынок, который бывает по определенным дням на окраине Маргары. Она все еще продолжала сообщать ему, когда она ходит к подругам, в кино или просто в коммерческий центр, но он уже давно не верил ни единому слову и воспринимал эти сведения как страх перед выволочкой или как маскировку любовного свидания.

Прислушиваясь к звукам льющейся воды, доносящейся из ванной комнаты, он почувствовал, как подозрения толстым удавом заползают в его душу. Ему очень не хотелось вылезать из постели после тяжелой ночной смены, но он заставил себя проснуться.

Шаги Хелен прозвучали на кухне, пронеслись по гостиной и наконец послышались с улицы.

Бонфини вскочил и подбежал к окну, когда жена садилась в машину. Спрятавшись за занавеску, он видел, как «Фиат» направился в сторону рынка.

Он умыл лицо холодной водой, надел серые джинсы и майку защитного цвета, чтобы не бросалась в глаза, выбежал из дома и сел в машину. Мотор взревел, как потревоженный зверь. Бонфини развернулся, чуть было не задев сосну, и, вспугнув стаю воробьев, помчался к меркато.

Приехав на рыночную стоянку, он не увидел машины жены. С тем же результатом он проверил все ряды стоящих автомобилей и решил обойти палатки, чтобы быть окончательно уверенным, что ее здесь нет.

Когда-то этот базар славился своими сырами, сделанными из молока альпийских коров, вкуснейшей бреазолой[10] и даже теплыми свитерами, которые местные жители предпочитали носить в холодные зимние месяцы. Но теперь, с наступлением вируса, количество лотков уменьшилось вдвое, а покупателей было совсем мало.

Обойдя все ряды меркатино и не обнаружив Хелен, Бонфини укрепился в мысли, что он не зря встал в такую рань. Но где ее искать?

Вернувшись в машину, он начал методично кружить по Маргаре, начав с ее окраин, высматривая «Фиат» жены.

Раздражение и ярость накатывали как волны разбушевавшегося моря, и чтобы хоть чуть-чуть успокоиться, он включил музыку. Он даже заехал на завод, удивив секретаршу на ресепшене, и, как и предполагалось, не обнаружил Марио на работе. Он собирался завернуть к центру Маргары, когда на одной из лесистых дорог, ведущих в сторону гор, разглядел серебристый нос машины, наполовину закрытой кустами.

Он крутанул руль и медленно приблизился к автомобилю. Это был «Фиат» Хелен, но салон был пуст!

Что она могла делать здесь, где в пешей доступности не было ни гостиниц, ни баров?! Конечно, они могли заниматься любовью и в машине Марио, но ее не было видно поблизости. Трахаться в автомобиле – это забава малолеток, так считал Бонфини, и тем более утром! Что-то здесь не так… но что?!

Он не стал оставлять свой «Опель» рядом с «Фиатом» Хелен, а отогнал машину на основную дорогу и, поставив ее под деревья, вернулся и стал ждать, спрятавшись в листве кустарника.

Несмотря на клокочущий гнев, Бонфини терялся в догадках. Недалеко шумел водопад, но его нескончаемый гул только еще больше раздражал рабочего.

Прошло уже больше получаса, но никто так и не появился, и Бонфини, размяв затекшие ноги, решил проверить ближайшие подступы. Он прошелся вокруг и вплотную приблизился к подножию горы, как вдруг ему показалось, что сквозь рокот воды пробивается женский плач. Стараясь не шуметь, он начал подниматься в ту сторону, пока не услышал отчетливые всхлипы, в которых узнал голос жены.

Он подобрался достаточно близко и видел сквозь разлапистые ветки горных сосен узкую вздрагивающую спину Хелен, сидевшую прямо на земле. Совсем рядом с самой вершины летел, переливаясь и играя солнечными зайчиками, сильный тяжелый поток.