Потом это удивит и даже ошеломит Фатума, ведь, по его сведениям, живых сувайворов на Земле не осталось вовсе. Но пока что палачу было не до эмоций: выжить бы, сохранить в целости свой мозг и максимально полно воспринять то, чего требует Источник. А требовал он ни много ни мало найти этого ребенка и доставить его сюда, в Таганайскую Зону. Да-а, задачка! Из разряда «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». И ведь не откажешься, если, конечно, в твоих планах нет провести остаток жизни овощем с сожженным мозгом. Кроме того, среди передаваемых Источником мыслеобразов фигурировали весьма заманчивые перспективы – картинки будущего, которое реализуется, если Источник получит этого чудо-ребенка: прорыв Периметра, скачкообразное расширение Зоны, многие тысячи, если не миллионы трупов отживших… У Фатума просто дух захватило: вот он! Вот долгожданный перелом в этой столь неудачно складывающейся войне с отжившими! Вот спасение от глухой безнадеги, в которую Измененные нет-нет да и скатывались, думая о будущем, то, на что надеялись, но уже почти не верили все члены НМП!

Поток мыслеобразов прекратился резко, словно кто-то перекрыл ментальный канал связи, и Фатум обмяк на скамейке, дрожащий, мокрый как мышь, наполовину от пота и наполовину от дождя, с белыми от боли глазами и прокушенной нижней губой… Но улыбающийся.

Да, палач очень рисковал, когда пред лицом своих Новых подчиненных выдавал зов Источника за реальную перспективу скорого военного успеха: ведь он понятия не имел, чего от него попросит вселенский посланец. А вот теперь его рискованная ставка на двойной ноль сыграла: перспектива и впрямь появилась. Так что сейчас все зависело от них самих: сумеют ли они выполнить задание Источника, не облажаются ли. Уничтожение Горо и его приспешников, а также яркая «инаугурационная» речь Фатума перед челябинской ячейкой заработали ему фору, некий временный запас прочности власти, который надо использовать, чтобы успешно справиться с этой миссией. Ну, прямо все одно к одному.

И тут Фатум осознал, что команда Новых вокруг уже некоторое время нетерпеливо сверлит его глазами.

Палач прокашлялся.

– Собираем боевой отряд, усиленный «глушителями» и поисковиками. Экспериментальных тоже берем с собой.

– На кого-то охотимся, босс? – осведомилась Рада.

– О да! – Фатум усмехнулся. – На сувайвора и его сына. И я вам обещаю: это будет славная охота!

Таганайская Зона

Сомнений нет. Вообще. Да и с чего бы? Лешка? Ну, Лешка. Он же давно с ней в Зону просился. Ну да, опасно, но экстремальный туризм – как раз в Лешкином духе. На этой почве они и сошлись. Что, нельзя? Ну, если очень хочется, то можно. Лешка давно ее уламывал, а она все отказывалась – мало ли что. А Лешкина мама, Ада Сергеевна, Алину и так не шибко любит. Если она узнает, никому мало не покажется, хотя Лешка – вовсе не маменькин сынок и навыков выживания у него хоть отбавляй. Обузой в Зоне точно не будет. Только матери его этого не объяснишь. И полковнику Гнедому тоже. Если до него что дойдет, он с Алины вообще шкуру спустит. По лоскутку. И мехом внутрь вывернет. Гнедой – он такой, он может. Но сколько у Алины с Лешкой уже за последние годы отпусков сорвалось из-за Алининой работы вообще и из-за полковника Гнедого в частности? Вот то-то же. Лешка – ангел просто, ему за терпение памятник поставить надо, другой бы давно сбежал.

Алина смотрит на него, улыбаясь. Уболтал ведь, чертяка языкастый! Твою ж налево, как ей с ним повезло! И прогулка у них получается просто зашибись! Давно так не оттягивались… Да ладно, чего там самоубийство – они ж не больные на всю голову – всего-то до Каменной реки и обратно: надо ж Лешке Зону во всей красе показать. Вот дальше жесть, да, но…

– Зря ты сюда пришла, Алина.

– Что?!

Лешка смотрит как-то странно, склонив голову набок, словно овчарка, когда что-нибудь вызывает ее интерес. И глаза… глаза…

– Нужно лучше подбирать себе спутников.

– Леша, ты о чем вообще?

– Обернись.

Хомчик оборачивается и замирает в шоке. Спутники… Она ведь совсем про них забыла – ей почему-то казалось, что они с Лешкой одни пошли, что было бы логично, учитывая, насколько криминальна сама по себе их затея… Странно… Да что там странно, вот лица их – это да! Роман, Тимур, Эдуард… твою ж налево, что с ними?! Их лица – как у начинающих разлагаться покойников. Кое-где уже отвалились лоскуты кожи, просвечивает мясо, глаза подернуты поволокой смерти, под которой, однако, горит неутолимый голод… Зомби?! Как в «Обители зла»?! Да нет, бред, быть не может!

– Это Зона, Алина! Тут все может быть.

– Да ты-то откуда знаешь? Тоже мне, эксперт! – с досадой отвечает Хомчик и замирает от странной мысли: про бред и «не может быть» она вслух не говорила. Как же он…

– Леша? – произносит она, начиная поворачиваться, но в этот момент все трое ее «зомби»-спутников фокусируют взгляды на ней и шагают вперед.

– Алина, они нас убьют, сделай что-нибудь!

Да? Что, например?

– У тебя оружие! Пристрели их к чертовой бабушке!

Опять ответ на незаданный вопрос? Что за?..

Но «зомби» надвигаются, и Алина пятится, сжимая автомат. Нет, она не выстрелит, не сможет. Это же Эдуард, Тимур, Роман… свои в доску. Как же?..

– Они уже не свои! Стреляй!

Словно в ответ на его слова где-то трещат очереди, слышатся крики, но все это глухо, как сквозь подушку, словно в неимоверной дали, а здесь только она, Лешка и три ходячих мертвеца. И палец Хомчик уже автоматически ложится на спусковой крючок. Алина – боец, оперативник, и ей не впервой работать на инстинктах. Сколько уж раз они спасали ей жизнь! А еще она командир отряда, и это не просто так. Не мускулами едиными, боевыми навыками, реакцией и меткостью. Мозгами тоже. А иногда – в первую очередь. И чутьем. Которое сейчас вопит об опасности… и о том, что происходит что-то не то. Вектор угрозы. Алине привычно оперировать этим понятием. И сейчас этот вектор направлен куда угодно, только не в сторону надвигающихся «зомби». Нет сомнений? Не было, да, но сейчас… Что изменилось? Реальность в ее голове… Почему у нее ощущение несоответствия? Память плывет, раздваивается, и в голове появляется вторая версия событий, которая… Которая…

Эдуард к ней ближе всего, он тянет к ней гниющие руки, сейчас схватит за горло. Кисти Алины судорожно сжимают автомат, но палец на спусковом крючке будто сводит. И боль. Боль в правом ухе, словно от ожога. Мелкого, но болезненного, как если бы там что-то раскалилось и сломалось… Мелькает и тут же пропадает мысль, что это пси-блокиратор. «Зомби» все подходят, но Алина вдруг перестает пятиться. Раздвоение реальности достигает критической отметки, а взгляд ее встречается со взглядом Эдуарда. Вполне себе человеческим. И наведенное кошмарное обличье начинает сползать с него, словно поплывший грим. Постойте, но если с Эдуардом и остальными все в порядке, тогда…