– Ой! Ой! Ой! – выводила Зоя.

Витя продолжал пугать недалекую супругу:

– Расскажет Павел это нашему главному по персоналу, и меня уволят. Дотумкала, что наделала?

Зоя заплакала.

– Ладно, успокойся, – проявил жалость муж, – дура!

– Витюша, – вкрадчиво произнесла Зоя, – жарко у нас! Я, пожалуй, футболку сниму.

– Снимай, коли простудиться хочешь, – буркнул хозяин, – сентябрь дождит, отопление еще не включили. По мне так просто колотун стоит. Во, ты мурашками пошла, кожа как у дохлого гуся.

– Лучше на бюстик посмотри, – кокетливо пропела Зоя.

– Сто разов видел.

– Этот нет, я его вчера купила, со скидкой взяла. И расстегивается вот тут! Хочешь проверить?

До Вити с запозданием дошло, что супруга не просто так стащила верхнюю одежду.

– Не сейчас, Зой, настроения нет.

– Ты другую нашел! – немедленно ударилась в агрессию жена. – Вчера ты сразу заснул, в воскресенье на поясницу жаловался, в субботу футбол глядел!

– Не начинай, – попросил Витя, – я пиво пил, стиралку таскал, устал. И наши проиграли, так я совсем расстроился.

– Разлюбил меня, – хныкала Зоя.

Она великолепно понимала: лучший способ защиты – нападение. Жене не хотелось слушать упреки мужа, и она ловко перевела стрелки на Виктора.

– Не ной, – вздохнула тот, – сказано сто разов. Одну тебя люблю, дуру. И бюстик красивый!

– Тогда сними его с меня, – игриво произнесла Зоя.

Я отошла от двери и спустилась вниз, ощущая, как нарастает боль под мышками. Вот теперь у меня отпали последние сомнения: Леру и Антонину убили. Осталось выяснить незначительные мелочи. Кто? Почему? Зачем?

Опираясь на костыли, я медленно брела к машине и вдруг поняла, что улица Ченкова является продолжением переулка Бородкина. Вон там впереди перекресток, упираясь в который улица меняет название. До светофора она носит имя Ченкова, а потом – Бородкина.

Назарова и Зоя живут в одном микрорайоне, а сберкасса, в которой они работают, вероятно, тоже расположена недалеко. Вроде Анна Николаевна упоминала, что ходит на службу пешком.

Я влезла в джип, погладила обрадованных Рипа с Афиной и поехала к зданию, где жила Валерия. Вот только на этот раз Анны Николаевны дома не оказалось. Я вернулась в машину и призвала на помощь логику. Сейчас в столице пруд пруди банков. Может, я ошибаюсь, но вроде бы основная их масса принимает коммунальные платежи. Вот только Зоя произнесла слова «сберегательная касса». Так говорят, если имеют в виду Сбербанк. Он являлся в советские времена монополистом. Отлично помню плакат, украшавший стену кафедры, где я работала: «Храните деньги в сберегательной кассе». Зачем его повесили в нашем институте? Все и так знали, где можно завести сберкнижку, альтернативы не было.

Я включила мотор. Значит, мне нужно отделение Сбербанка. Надеюсь, Анна Николаевна сейчас на службе.

Джип медленно покатил вдоль тротуара, я во все глаза рассматривала пейзаж. Когда доехала до перекрестка, увидела на перпендикулярной улице зеленую вывеску и повернула руль. Молодец, Дашенька, теперь иди внутрь.

Первая, кого я увидела в небольшом зале, была Анна Николаевна, сидевшая за окошком с табличкой «Прием платежей от граждан». Отделение оказалось меньше, чем кухня в Ложкине, там было всего-то три сотрудницы и ни одного посетителя. Я подошла к столу с бланками, взяла один, написала на нем номер телефона психотерапевта и нацарапала короткий текст: «Надо поговорить. Психолог посоветовал обратиться к вам. Хотите обсудить дело при коллегах? У меня громкий голос и четкая дикция».

То ли Анна Николаевна не узнала меня, то ли умела держать себя в руках, но она взяла бумажку, прочитала ее, подняла глаза, помолчала и крикнула:

– Девочки, отпустите меня поесть?

– Ступай, Аня, – ответила шатенка, – мы вдвоем справимся, народу никого.

Едва мы очутились на улице, как Назарова сказала:

– Ну, что еще надо? Настоящее преследование получается. Сначала домой приперлись, теперь на работу!

– Здесь есть поблизости кафе? – мирно спросила я.

– Нет у меня денег и времени, чтобы на улице жрать, – схамила она.

Я посмотрела на Анну Николаевну.

– Хотите беседовать на открытом воздухе? Нет проблем. Но взгляните на небо. Скоро начнется дождь, мы промокнем, вы можете заболеть. Теперь насчет преследования. Я побеседовала с Зоей Антонюк.

– Не знаю ее, – соврала Анна Николаевна, – вы мне надоели. То Валерия, то какая-то Зоя. Так и будете обо всех спрашивать?

Я укоризненно улыбнулась.

– Врать надо с умом. Зоя служит с вами в одном офисе, неужели вы полагаете, что сможете скрыть факт вашего знакомства?

– Ах, вы про Зойку, – попыталась сделать хорошую мину при плохой игре Назарова. – Не сообразила, о ком толкуете. Мы в коллективе друг друга по фамилиям не называем.

Глупость Анны Николаевны поражала.

– Первое, что видит посетитель отделения банка, войдя в зал, – это таблички с фамилиями служащих, – спокойно сказала я, – например, перед вами стояла небольшая подставка с именем «Анна Назарова». Перестаньте притворяться. Вы пошли со мной на улицу, потому что узнали номер телефона врача и не захотели вести беседу при коллегах. Начнем сначала. Зоя дала вам телефон психолога, который проводит сеансы за сто рублей.

– Первый раз слышу, – уперлась Назарова. – Сеанс кино? Не люблю.

– Этот Сергей Михайлович, похоже, нехороший человек, – вздохнула я.

– Кто? – на этот раз вполне искренне удивилась Назарова.

– Сергей Михайлович, – повторила я, – психотерапевт.

– Не знаю такого, – процедила Назарова.

– Ну как же, – настаивала я, – Сергей Михайлович, блондин, рост метр девяносто. Он преступник. И я могу доказать вашу с ним связь.

– Блондин? – заморгала Анна Николаевна. – Вы что-то путаете.

– Ладно, – кивнула я, подняла воротник куртки и сказала: – Объект не желает сотрудничать, подъезжайте.

Назарова вздрогнула.

– Вы с кем говорите?

Я поправила куртку.

– Надеюсь, вы понимаете, что за нами следят и наш разговор слушают мои коллеги? В кармане микрофон. Вас сейчас отвезут в управление, там вы познакомитесь с другими людьми. Но, увы, я уже не смогу вам помочь. Пойдете под суд, как соучастница группы Сергея Михайловича.

– Впервые о нем слышу, – заголосила Анна Николаевна, – ну честное слово. Поверьте.

– Хотела бы, да не получается, – грустно ответила я, – вы нагородили столько лжи. И, конечно, факт вашей работы с Сергеем Михайловичем вас не украшает.