Кажется, мне удается удивить. Настолько, что Принц не может вымолвить ни слова.

– Говорят, дед тоже был гулякой, – объясняю я, – и как-то влюбился в ведьму. Дочь ей подарил, а из леса вытащить не смог, только и отстроил замок прямо там. А перед смертью наказал законному сыну и наследнику престола забрать сестру во дворец, если та захочет. Мама попыталась ужиться среди золота и шелков, и молодой король был к ней добр, хоть и запрещал называть себя «братом», но…

– Появилась Она, – заканчивает Принц.

– Не совсем. Думаю, мы бы все равно ушли. Мама связалась со стражником, понесла, король гневался, и она думала, что этот гнев он изливал на дочь. Винила себя в ее страданиях, считала, что ребенок сам по себе не может быть злом.

– Она ошибалась.

– Нет.

Нет. Она была права. Как и Мертвая. Чудовищами не рождаются. Чудовищем тебя сделали мы.

Король, поднявший клинок на трехлетнюю дочь.

Моя мать, которая хоть и воспротивилась ему, хоть и верила в светлое, но все равно подспудно опасалась твоего дара.

И я, перенявшая этот страх и оттолкнувшая тебя в час нужды.

Конечно, ты не взывала о помощи, но я многое замечала и на многое закрывала глаза. На перемены в тебе, на мамину напряженность, на то, как легко ты считывала ее эмоции сквозь добродушную маску, и как все ярче разгорался огонек ненависти в твоих глазах.

Твоя сила пугала, и страх в сердцах людей отвернул тебя от них, а я позволила этому свершиться.

– Все самое важное произошло еще до твоего рождения, – говорит Принц, словно заглянув в мои мысли, и легонько толкает меня плечом. – А остальное – пока ты пускала слюнявые пузыри и пачкала пеленки.

Он добивается своего – я фыркаю:

– Будто ты не пачкал.

– Послушать нянек, – приосанивается Принц, – так я осыпал пеленки чистым золотом, хоть в казну неси.

– Теперь твое предложение озолотить меня за счет олвитанской казны видится в новом свете.

Он смеется, но слышится в этом смехе что-то чуждое, инородное, страшное. Словно Принц готов смириться и…

– Думаешь, они с моим братцем и правда те самые благородные и мудрые правители, которых напророчили королю? – тихо спрашивает он.

– Думаю, это изначально был обман. А потом король еще и нарушил слово, не добив Мертвую, за что теперь расплачивается весь мир. – Я оглядываюсь на дверь, за которой все так же сидит в ожидании новых глупцов безголовая тварь, и решительно поднимаюсь. – Пора убираться отсюда. Если, конечно, болото отпустит…

– Вот болото мы спрашивать не будем. – Принц вдруг стягивает сапог и, перевернув его, вытряхивает на землю пару монет, пригоршню пыли и темно-зеленый бархатный мешочек на пол-ладони.

Я осторожно его поднимаю:

– Что это?

На ощупь в мешочке что-то мелкое, рассыпчатое.

– Наша волшебная дверь с острова. Точнее… – Принц ловко забрасывает монеты обратно в сапог и обувается. – Это дверь в одно местечко на острове, а уже оттуда мы отправимся прямиком в Абру.

Затем встает и забирает у меня мешочек, и на миг чудится, что слепые глаза его наливаются небесной синевой.

– Он был у тебя все это время?

– Разумеется. Я же сказал, что вытащу нас отсюда, когда найдем ответы.

– Но мы ничего не нашли…

Я слегка дергаю за нить, подзывая Кайо, и он лениво перебирается ко мне на плечо.

– Ошибаешься. – Принц развязывает тесьму. – Мы узнали главное. Королеву победит спящий огонь. Некто, кто уже вызвался помочь, и отказывать ему не стоит. Поняла?

Он проказливо улыбается и быстро высыпает в ладонь горсть радужной пыли. Та искрится в лунном свете и будто хочет улететь, рассеяться по ветру, но Принц сжимает кулак.

– То есть… Волк?

Если честно, я пока не думала над загадками Мертвой, но огненный доброволец у нас и правда только один…

– Знаю, ты ей не веришь, – говорит Принц, шагнув ко мне вплотную и едва не коснувшись моей проклятой руки. – Но мертвые действительно не лгут. А значит… мы победим.

После чего разжимает кулак и сдувает мерцающую пыль прямо мне в лицо.

– Nîbirtu…

Я бывала во всякого рода темноте и знаю, что между «ничего не вижу» и беспросветной паникой есть еще десятки вариантов.

Ты часто запирала меня, бросала в ночной чаще, заманивала в лесные пещеры, укутывала волосами так, что ни один лучик не пробьется, и все же я понимала, чувствовала присутствие света. Где-то там, за пределами, надо только потерпеть, добраться…

Но чернильная мгла, в которую меня погружают Принц и его волшебная пыльца, не похожа ни на что другое. Всеобъемлющая, всепоглощающая, она просачивается под кожу, заливает глаза и уши, забивается в горло. Я не могу не то что вскрикнуть – даже вздохнуть и, раздирая шею, падаю на колени.

Все длится не дольше пары ударов сердца, но я успеваю поверить, что это и есть смерть. Смерть от руки человека, которого я…

А потом мгла отступает, будто схлынувшая волна. Падает вниз, на миг пронзая холодом ноги, и безвозвратно уходит в землю.

Вокруг по-прежнему темно, но это уже обычный мрак замкнутого пространства без источников света. Силясь выровнять дыхание, я ощупываю земляной пол, совсем не похожий на лесной покров, натыкаюсь на неровные каменные стены с острыми выступами и медленно встаю.

– Ты в порядке? – хрипит в темноте Принц, и в первую секунду мне хочется броситься на звук и от души ему врезать.

Но ноги так трясутся, что я скорее запнусь и разобью себе голову.

– Где Кайо? – спрашиваю вместо ответа.

– Со мной. Ты в порядке? – повторяет Принц.

Судя по голосу, ему тоже пришлось несладко, но мою злость это почти не сглаживает.

– Какого демона это было?

– Личное изобретение твоей сестрицы – не мог же я покинуть родное королевство с пустыми руками. Прости… я не думал, что будет так…

– Ты ни разу не пользовался этой… этой… – У меня кончаются слова, только что-то трещит в груди, будто в костер подбрасывают поленья.

– Пыльцой, – помогает Принц. – Нет, но я следил за Королевой и десятки раз видел, как она…

– Я тебя убью, – перебиваю я.

– Хорошо. Только для начала покинем остров.

Я замечаю его приближение по горящим во мгле глазам Кайо, который, очевидно, привычно устроился на плече принца. Оба не нуждаются в свете, а мне приходится призвать в ладонь силу и только потом оглядеться.