– Итак, – я откашлялся, чувствуя себя неловко в этой тишине. – Ваша дочь приезжает в гости?

Ее брови опустились, а руки беспокойно забегали по коленям.

– Знаешь, это я виновата, – сказала она мрачно.

– В чем виноваты?

– В вечер, когда произошел тот несчастный случай… То, что произошло с Мэгги, – моя вина.

Я выпрямился на стуле.

– Как так?

Ее глаза потемнели.

– В тот вечер она заглянула ко мне во двор. Спросила, можно ли ей нарвать цветов в моем дворе для своей свадьбы. Я накричала на нее и прогнала, сказав, чтобы она не возвращалась. – Миссис Бун изучала свои дрожащие руки, все еще постукивая пальцами по ногам. – Если бы я не была такой злой, такой грубой, она могла бы провести больше времени в моем дворе. Она не стала бы бродить по лесу. И ничего бы не случилось. И тем вечером она не потеряла бы часть себя.

Слезы потекли из ее глаз. Я чувствовал, как ей больно. Я понимал, почему она испытывает чувство вины, потому что много лет назад испытывал то же самое.

– Я тоже так думал, миссис Бун. Я должен был встретиться с ней тем вечером в лесу, но опоздал. Если бы я не потратил столько времени, выбирая галстук, я мог бы быть там и защитить Мэгги. Я мог ее спасти.

Она подняла голову, вытерла слезы и покачала головой.

– Ты не виноват, – она сказала это так быстро, испугавшись, что я взвалю этот груз на свои плечи. Печально, как быстро она взяла вину на себя и как быстро удостоверилась, что я не буду этого делать.

Я пожал плечами.

– Вы тоже ни в чем не виноваты.

Она встала и подошла к камину, разглядывая фотографии.

– Она была совсем как Мэгги в детстве, моя дочь. Разговорчивая – даже слишком. Необузданная, свободная. И она тоже никого не боялась. Она видела лучшее в самых испорченных людях. Ее улыбка… – миссис Бун усмехнулась и взяла одну из фотографий, на которой Джессика широко улыбалась. – Ее улыбка исцеляла. Она могла войти в комнату, рассказать худшую из шуток, и самый сварливый человек в комнате начинал смеяться так сильно, что не мог остановиться.

– Что с ней случилось?

Она поставила фотографию и взяла другую, где Джессика уже не улыбалась.

– К нам в гости приехал мой брат. Он переживал развод, и ему нужно было отвлечься, поэтому он приехал пожить с нами. Однажды вечером мы устроили пикник, и Генри слишком много выпил. Он становился все злее и злее. Он начал спорить с моим мужем Стэнли, и они чуть не подрались. А потом появилась милая, глупая Джессика со своими плохими шутками, и все расхохотались, даже пьяный Генри. Позже той ночью Стэнли пошел проверить Джессику. Он нашел Генри в ее комнате с пустой бутылкой спиртного в руке. Генри был без сознания, голый и пьяный. Он лежал на моей застывшей от страха дочери.

– О господи. Мне так жаль.

Как только эти слова слетели с моих уст, я сразу же понял, что их недостаточно. Мои чувства было невозможно описать словами. Я всю жизнь прожил в одном квартале с миссис Бун и даже не знал, через какие бури ей пришлось пройти.

– После этого Джессика не произнесла больше ни слова. Я уволилась с работы, бросила преподавание и обучала Джессику дома. Но ее свет был украден. После того, что с ней сотворил Генри, она уже не оправилась. Она перестала говорить и больше никогда не улыбалась. И я не винила ее. Как можно говорить, когда твой голос украл тот, кому ты доверял? Джессика всегда ходила так, словно в ее голове звучали голоса, демоны пытались сломить ее. И это в итоге и произошло, когда ей исполнилось двадцать. Она оставила записку, в которой говорила, что любит нас со Стэнли и что это не наша вина.

Я закрыл глаза, вспоминая слова миссис Райли.

Она пыталась покончить с собой.

Она повернулась ко мне и нахмурилась, увидев выражение отчаяния на моем лице.

– Боже мой! Я хотела отвлечь тебя от твоих проблем, но в итоге сделала только хуже.

– Нет-нет. Я просто невероятно сочувствую вам. Я даже не знаю, что сказать на все это.

– Не переживай. Я бы тоже не знала. – Чайник засвистел на кухне, и она закричала: – Стэнли, ты слышишь?

Я прищурился, глядя на миссис Бун, и она замолчала. Через несколько мгновений она поняла свою ошибку и поспешила на кухню, а затем вернулась с чаем. Мы сидели и молча потягивали отвратительный чай. Когда пришло время уходить, я встал и поблагодарил миссис Бун за то, что она впустила меня не только в свой дом, но и в свою историю.

Когда она открыла входную дверь, я задал ей последний вопрос:

– Поэтому вы сказали, что хотите приходить к Мэгги в гости? Потому что она напомнила вам вашу дочь?

– И да, и нет. У Мэгги много общего с моей Джессикой. Но есть и большие различия.

– Какие?

– Джессика разочаровалась в жизни. У Мэгги время от времени появляются проблески надежды. Я замечаю их все чаще и чаще. С ней все будет в порядке. Я знаю это. Я должна верить, что с ней все будет в порядке. Знаешь, в чем самая большая разница между ними?

– В чем?

– У Джессики никого не было. Она ото всех закрылась. Но Мэгги… У нее есть друзья. У Мэгги есть ты.

– Спасибо, миссис Бун.

– Пожалуйста. Перестань винить себя.

Я улыбнулся.

– И вы тоже.

Она кивнула.

– Да, да, я знаю. В глубине души я знаю, что это не моя вина, но иногда, когда ты сидишь в одиночестве, твои мысли блуждают там, где им быть не следует. Иногда мы сами себе злейшие враги. Нужно научиться разбираться в собственных мыслях. Мы должны понимать, когда наш разум пытается нас обмануть. Иначе мы навсегда останемся в кандалах непосильной борьбы, в которые сами себя заковали.

Мэгги

Я не разговаривала с ним пять дней, и мне казалось, что это были самые долгие пять дней в моей жизни.

– Что читаешь? – спросила миссис Бун. Она сидела напротив меня за обеденным столом. Я попросила папу передать миссис Бун, что мне нездоровится, но она ответила, что я глупое дитя и мне нужно выпить чаю. Также она заявила, что причина моей фальшивой болезни заключается в том, что я никогда не сушу волосы после душа.

Я прижала книгу к груди и пожала плечами, затем повернула ее, чтобы она увидела название.

– Хм. «Прежде чем я упаду» Лорен Оливер. О чем она?

Я прищурилась. Вот вечно она так. Задает вопросы, хотя знает, что я не могу на них ответить. Если учесть, что она не позволяла мне пользоваться бумагой и ручкой, было очень похоже, что она на меня давит. А это мне нужно было меньше всего.

Я положила книгу на стол и, поморщившись, отхлебнула отвратительный чай.