— Ну, я думаю, твой дядя был прав, дорогая.

— Да нет же, бабушка, он был совершенно не прав, не прав почти во всем. Просто он не хочет этого понять. Он… знаешь, он так догматичен. Никого, кроме себя, не хочет слушать.

Когда она увидела, как изменилось лицо бабушки, то подумала, что зашла, наверное, очень далеко в своей критике. Бабушка поклонялась дяде, считая его просто прорицателем.

— Но, Кэролин, дорогая, он знает, что говорит.

— Конечно знает, бабушка, — ответила она мягко, — в своем деле. Но здесь мистер Хиндон эксперт. Он очень знающий человек, он даже член Ассоциации библиотекарей. Во всем, что касается библиотечного дела, мистер Хиндон знает гораздо больше, чем дядя. — Она отвела взгляд от шокированного ее словами лица бабушки и продолжала с отчаянием: — Бабушка, не могла бы ты уговорить дядю постараться помочь мистеру Хиндону, вместо того чтобы все время стоять на его пути?

— Но ты ведь знаешь, что твоему дяде Остину нельзя говорить, как он должен поступать. Я никогда не осмеливалась этого делать. Даже когда он был еще совсем маленьким мальчиком, он всегда все знал лучше всех.

Вдруг бабушка спросила:

— Тебе нравится мистер Хиндон, детка?

— Да, очень, бабушка. Но, — шепотом закончила Кэролин, так как подступившие слезы мешали ей говорить, — я ему вовсе не нравлюсь.

Она посмотрела на бабушку, испугавшись сама того, что выдала себя, и увидела, что бабушка смотрит на нее с удивлением, о чем-то размышляя.

— О Господи, — воскликнула Кэролин, выбегая из комнаты, — Боже мой!

Приехал Остин, самоуверенный и воинственный, как всегда. И сразу же начал говорить о Ричарде Хиндоне:

— Слышала, детка, как я поставил этого мистера Библиотекаря на место утром? Я должен заставить его подчиняться, — он помахал энергично большим пальцем, — иначе он совсем обнаглеет.

— Но, дядя, — какое-то чувство заставляло ее говорить, несмотря на то что головой она чувствовала, что делать этого не стоит, — я уже говорила бабушке, что он знаток своего дела, он знает, что должен делать его так же хорошо, как и вы свое дело. — Она со страхом прикрыла глаза и понеслась дальше. — Вы так давите на него иногда, что он делает дело, не дожидаясь вашего разрешения. Он просто делает то, что считает необходимым. — Она бросилась дальше. Ее храбрость возрастала по мере того, как лицо дядюшки становилось все более возмущенным. — У него столько прекрасных идей, просто ужасно, что они никогда не воплотятся в жизнь из-за… из-за вас, дядя…

— Что я слышу? — Остин тотчас же понял, что она имела в виду. — Он «просто делает то, что считает необходимым», да? Что это значит?

Она поняла, что зашла слишком далеко. В своей попытке помочь человеку, которого она любила. И сделала именно то, что он говорил: она подвела его, выступила в роли шпиона, выдала его секреты врагу.

Кончилось тем, что дядюшка выудил из нее все.

— Я уезжаю на несколько дней. Но как только вернусь, я этому мистеру Хиндону все скажу. Пока я буду в отсутствии, обдумаю хорошенько, что собираюсь сказать этому молокососу. — Он ушел, с треском захлопнув дверь.

Ночь Кэролин провела в отчаянии. Она дрожала от ожидания того, что будет, когда ее дядя представит Ричарду все ее заявления. Она ничего не сможет сказать в свою защиту и должна будет принять все, что он сделает. Она повернулась, попытавшись заснуть, но ей это не удалось.

Она подумала о Грэхеме. Что он знает о ее чувстве к Ричарду? Разгадал он ее тайну? Вспомнив, как он поцеловал ее сегодня утром, когда уходил, как будто бы говоря «прощай», она поняла, что ему все известно.

На следующее утро Кэролин вернулась к работе. Тело ее было в синяках, голова побаливала, но с канцелярской работой, которую ей дал Кейт, она справилась.

Ричарда не было в библиотеке весь день. Днем вдруг впорхнула Хилари, оставившая детей у крыльца. Кэролин повела ее в хранилище, чтобы поговорить. Хилари посочувствовала тому, что с ней случилось накануне. Ей об этом рассказал Ричард.

— И тем не менее вы неплохо выглядите.

Кэролин рассмеялась:

— Настоящие повреждения не видны, они спрятаны под платьем.

Хилари положила руку ей на плечо:

— Я пришла попросить вас об одолжении. Если не захотите — откажитесь. Вы знаете, что в понедельник у вас неприсутственный день? А я обещала детям повезти их к плотине Дьявола. Будучи внимательной мамашей, — а вы же знаете, что мне это не очень удается, — я должна сдержать слово. Но мне чертовски не хочется тащиться туда одной, да и Бэйзи все время спрашивает, где Кэролин. Ну, будьте душкой! Мой дорогой братец не поедет. Он так подолгу стал бывать вне дома, что я начинаю подозревать, не появилась ли у него наконец женщина, — сказала она, понизив голос. — Может, это его секретарша. Я видела их пару раз вместе.

Кэролин постаралась скрыть свое напряжение. Нельзя показывать Хилари, как это ее волнует.

— В понедельник у меня нет никаких дел. Я бы просто бродила по дому, поэтому, конечно, я с удовольствием поеду.

Они условились о времени, когда Кэролин зайдет, и Хилари ушла. «Итак, стратегия Розанны оказалась действенной? — с горечью думала Кэролин, пытаясь сосредоточиться на работе. — Легко это у нее получается, наверное. Мягко, мягко… А потом — решительный бросок».

В этот день Кэролин и Перл возвращались домой вместе. Кэролин заметила необычную легкость в голосе Перл, а лицо ее было тронуто мягкостью, придававшей ему какую-то неземную красоту.

— Ты выглядишь счастливой, Перл.

— Правда? Может, я действительно счастлива. — И вдруг у нее вырвалось, как будто случайно: — Мистер Коутс — Грэхем — назначил мне свидание. Мы собираемся вместе пообедать завтра, а потом пойдем в кино.

После первого потрясения — потом она тайно призналась себе, что это был укол ревности, — Кэролин сказала, что очень рада это слышать.

— Вы просто созданы друг для друга, как хорошо, что вы вовремя поняли это!

В понедельник день был необычно теплый и солнечный. Конец мая, толпы гуляющей публики заполняли места для гуляния и пляжи. Кэролин смотрела на все с верхней площадки автобуса по дороге к дому Хилари. Она знала, что Ричарда нет дома. Она не старалась особенно нарядиться, надела легкие розового цвета брюки и тонкую белую кофточку без рукавов. Жакет она держала в руках.

Когда она вошла в дом, Хилари, выглядевшая непричесанной и бледной, встретила ее. Приложив руку к голове, она сказала:

— Простите, дорогая, прогулка к плотине отменяется. Эта головная боль сводит меня с ума. Однако входите же.

— Почему мы не поедем? — захныкала Хелен, раздражая свою мать. — Ведь Кэролин пришла, почему мы не можем поехать с ней?

— Ради Бога, Хелен, успокойся! Она сводит меня с ума, — сказала она Кэролин, — с тех самых пор, как я сказала, что мы не поедем.