Бросив портфель на тумбочку в прихожей, Алексей, не разуваясь, прошел в кабинет, повесил на стул пиджак и завалился на кожаный диван.

— Ботинки разучился снимать? — появилась в дверях уже порядком поддавшая Лида.

— Если тебе мешаем я и мои ботинки, закрой дверь с другой стороны, — буркнул он. Идеальный порядок в квартире поддерживала приходившая через день домработница. — Ненавижу эту стерильность!

— А я ненавижу тебя.

Раздражение от сорванной встречи сработало как катализатор.

— Здорово! — чуть не подпрыгнул он на диване. — Лучше не придумаешь! И за что же ты меня ненавидишь?

Он никогда не разговаривал с Лидой в подобном тоне. Он вообще забыл, когда разговаривал с ней в последний раз: «здрасте», «до свидания» — вот и все общение. А ведь потолковать давно следовало, как, впрочем, и разъехаться. Столько лет бездарно прожито бок о бок с нелюбимым человеком!

Не услышав ответа, Алексей оглянулся: Лиды в дверях уже не было. Хмыкнув, он встал, быстро пересек огромную гостиную и подошел к барной стойке: ненавидящая его женщина сидела на высоком стуле и наливала себе коньяк.

— Так за что ты меня ненавидишь? Как я понимаю, если твоя ненависть так же велика, как твоя былая любовь, то мне пора заказывать траурную церемонию? — съязвил он и тоже плеснул себе в бокал из фигурной бутылки. — «Камю», эксклюзив, — задержал он взгляд на этикетке. — Ты ведь теперь эксперт по коньякам! Кстати, на днях мне вернули твои права, но ты их больше не увидишь: не хватало, чтобы задавила кого по пьяни!

— Тебе не надоело так жить? — Лида одним махом влила в себя коньяк и снова потянулась к бутылке. — Тебе не надоело жить не любя? Это ж рехнуться можно — столько лет никого не любить! Человек просто обязан кого-то или любить, или ненавидеть… Вот я, например, тебя раньше любила, а теперь ненавижу… В этом смысл моей жизни, иначе она пуста, как будет скоро пуста вот эта красивая бутылка, — дотронулась она пальчиком до темного стекла. — А утром ее спустят в мусоропровод… Хочешь знать, за что я тебя ненавижу? За то, что ты на мне женился!

— Вот это номер! — едва не поперхнулся коньяком Алексей. — А не ты ли рвалась за меня замуж? Твердила, что я не смею позорить фамилию твоего отца? Вот я и не опозорил. Самое интересное, долгое время я даже не пытался тебе изменить! А ведь предупреждал, что никогда не смогу полюбить!

— Это потому, что ты вообще не способен на чувства… Ты никогда и никого не любил… Ты даже Тамару свою не любил, иначе не довел бы ее до аборта… Ты и секретаршу свою не любишь, хоть и спишь с ней, — продолжала она демонстрировать свою осведомленность. — Лизонька! — Лида скривилась. — Только мне уже все равно. Лучше бы ты стал изменять мне сразу после свадьбы.

— Понимаю, это скрасило бы твою жизнь — было бы за что мстить.

— А ведь я тебе уже отомстила… — вдруг осенило ее. — Ведь это из-за меня ты столько лет прожил без любви! Ха-ха-ха! — пьяно запрокинула она голову. — Столько лет прожить без любви, без детей! Ха-ха-ха!

Продолжая хохотать, она принялась раскачиваться на высоком стуле: смех становился все громче, истеричнее, пугал, резал слух…

— Дура! — не вытерпел Алексей. — Дура! Ноги моей здесь больше не будет!

Почти бегом он вернулся в кабинет, вытянул из кармана мобильник и набрал цифру 1. Внутри все кипело: как он мог столько лет так жить и как он был противен себе все эти годы!

— Володя, ты недалеко отъехал? Возвращайся. Поднимешься в квартиру, мне нужна твоя помощь.

Бросив телефон на диван, он прошел в гардеробную, снял с антресолей два самых больших чемодана и, не глядя, стал бросать в них костюмы, рубашки, галстуки. С трудом застегнув замки, он вытащил чемоданы в прихожую и достал дорожную сумку. Набив ее до предела обувью, резко затянул молнию… В этот момент входная дверь распахнулась и в квартиру с пистолетом в руке влетел Чернов.

— Ты чего? — опешив от неожиданности, плюхнулся на банкетку хозяин.

— Вы в порядке? — ничего не объясняя, Владимир по ходу движения заглянул в каждую комнату, щелкнул предохранителем и удивленно произнес: — Ничего не понимаю… Сначала ваш звонок, а пару минут назад встретил в подъезде Лидию Иннокентьевну: еле стояла на ногах, бормотала, что пора заказывать траурную церемонию. Я уж подумал…

— Где она? — побелел Алексей и так же, как Чернов, стал заглядывать в комнаты: Лиды нигде не было, как не было ключей от ее машины и бутылки коньяка на барной стойке.

— Черт! Надо ее остановить! — схватив телефон и куртку, выскочил он за дверь.

Машина жены во дворе отсутствовала. Разыскивать ее по городу — все равно что искать иголку в стоге сена. Тут же связавшись с Дубровым, Радченко приказал поднять на ноги всех сотрудников службы безопасности, а заодно позвонить в ГИБДД и сообщить, что за рулем пьяный водитель. Примерно через час взволнованный голос дежурного по офису передал, что двадцать минут назад Лидия Иннокентьевна выехала на полосу встречного движения Питерской трассы и столкнулась с прицепом автопоезда…

В реанимации она провела почти сутки, но не из-за полученных травм: доза принятого алкоголя могла свалить с ног даже лошадь. После того как срезали крышу автомобиля, первое, что бросилось в глаза спасателям, — зажатая в руке водителя пустая коньячная бутылка… Оставалось лишь гадать, каким образом вдрызг пьяная женщина проехала через весь город, ничего при этом не нарушила, никого не сбила…

Назавтра Радченко с помощью Чернова перевез вещи в практически достроенный загородный дом, резко оборвал амурные отношения с секретаршей и перевел ее в одно из отдаленных подразделений холдинга. «Секретарь должен работать, а не строить глазки! — как отрезал он тогда удивленному Цеховскому и посадил на ее место парня, выпускника Плехановки. — Лучше личный экономист!» — решил он.

Ну а Лиду, после того как та отлежала неделю в токсикологическом отделении, Алексей определил в загородный наркологический диспансер. Выписалась она лишь к концу лета и еще год продолжала лечиться амбулаторно. После диспансера муж с женой ни разу не виделись: его совершенно не интересовала ее жизнь, она тоже не искала встреч. Раз в месяц Цеховский отвозил ей энную сумму денег, и на этом все.

«…Зачем она хочет встретиться? — гадал Алексей. — Нет, не могу… Не сегодня».

— Поехали домой, Володя, — повернулся он к Чернову…

В сгущавшихся сумерках Тамара нажала на пульт, и автоматические ворота за ее спиной стали медленно закрываться. Удовлетворенно вздохнув (очередной этап по благоустройству территории вокруг дома завершен!), она взглянула на часы (вечером в гости обещала нагрянуть Молчанова) и, отметив, что за прошедшее лето светящихся окон в коттеджном поселке значительно прибавилось, направилась в город.

«Как не хочется уезжать: отопление работает, вода в доме есть, второй этаж почти готов… Может, закончить отделку двух комнат, завезти мебель и переселиться? Нет, не получится: как жить без кухни? Да и Сережка не согласится… Ничего, со следующей недели он пойдет на водительские курсы, а в день рождения подарю ему машину. Тогда уж точно переселимся».