Что ответила Наджент, Эбби не слышала, но тактика Ирвинга ей пришлась по душе.

– Ну ладно тогда. Я тебе перезвоню, если что, скажу, как прошло. Пока.

– Отлично сыграно, капитан, – одобрительно кивнул Крейн.

– Спасибо. – Ирвинг спрятал телефон в карман. – Бэт сказала, что навещает подругу в больнице. Скорей всего, соврала – как и я ей. Бэт живет на севере Бронкса, в доме, который вот уже несколько поколений принадлежит ее семье. Предлагаю выдвигаться прямо сейчас, пока луна не взошла.

Дженни метнулась к картотечному шкафу.

– Надо только о защите позаботиться.

– О защите? – переспросила Эбби.

– Ну да. Прошлой ночью я пыталась перебрать и упорядочить этот кошмар…

– Дай угадаю, – не выдержала Эбби. – Ты нашла кое-что интересное и увлеклась?

– С языка сняла, сестричка. В общем, пару лет назад Корбин откопал кое-что занятное. – Она выдвинула ящик одного из шкафов и извлекла из него свиток. Закрыв ящик, она разложила пергамент на столе, явив чернильный рисунок: вписанная в круг пентаграмма и обнаженный человек в ней.

– Пентаграмма Агриппы, – благоговейно произнес Крейн. – В Оксфорде мы подобные вещи относили к продуктам предрассудков эпохи Возрождения. После того, как генерал Вашингтон применил одно такое средство, дабы защитить нас от Зерильды, мне пришлось пересмотреть свое мнение. – Он взглянул на Дженни. – Насколько я помню, сие защитное изображение требует ключевой фразы, дабы послужить нам должным образом?

Дженни кивнула.

– Корбин говорил, что защиту получит всякий, кто держится за свиток, когда произносится заклинание. Защиту от любой магии – и черной в том числе – на ближайшие сутки.

– И?

– Что – и? – смущенно переспросила Дженни.

– Одно дело, если меня защитят от вредоносного магического воздействия, и совсем другое, если от любого воздействия природы магической. Мне стоит воздержаться от прикосновения к свитку.

– Что? – нахмурилась Дженни. – Не глупи. Эта дамочка способна разорвать человека на куски.

Эбби, впрочем, догадалась, к чему клонит Крейн.

– Если магия на тебя не действует, то и ты не сумеешь сотворить заклинание.

– Все верно. Придется мне полагаться на вас троих, поручить свою безопасность вам.

Улыбнувшись, Эбби сказала:

– Мы же так и поступаем: бережем друг друга. Иначе злодеев не остановишь – только прикрывая друг другу спину. – Тут она виновато глянула на сестру.

Дженни молча отвернулась. После того случая в лесу, когда они увидели Молоха, Дженни плохо давалось проявление чувств, и винить в этом Эбби могла только себя. Если бы она – как только что красноречиво выразилась Дженни – не кинула младшую сестру, та вряд ли выросла бы в такую буку.

– Ну ладно, – сказала Дженни, кладя руку на свиток, – пора прокачать защиту.

Эбби тоже взялась за лист пергамента.

– Простите, – нерешительно произнес Ирвинг, – у меня все это в мозгу не умещается. Даже в спинном.

– Сочувствую, капитан, – тихо произнес Крейн, – но нам надо торопиться.

– Все хорошо, – ответил Ирвинг, берясь за уголок свитка. – Всякий раз, как у меня возникают проблемы с этим безумием, я вспоминаю Пола Шорта.

Эбби поморщилась и понимающе кивнула. Шорт был экспертом, старым другом Ирвинга. Эбби пару раз пересекалась с ним по основной работе. Всадник Смерти расстрелял его на глазах у Ирвинга, который и сам чуть не погиб. После того случая капитан, можно сказать, и прозрел. До тех пор он помогал, но не верил, однако когда безголовый человек застрелил его друга из штурмовой винтовки, все страшилки внезапно стали реальностью.

– Готовы? – спросила Дженни.

Эбби кивнула, а Ирвинг произнес:

– Я – ни капли, но ты продолжай.

Дженни кивнула, зажмурилась и, сделав глубокий вдох, произнесла:

– Da nobis auxilium de magicis.

Ослепленная внезапной вспышкой света, Эбби часто-часто заморгала.

Когда цветные зайчики перестали плясать перед глазами, она увидела, что свитка на столе больше нет. Пахло дымом.

– У Корбина, надо думать, больше таких не завалялось? – пробормотала Эбби, все еще продолжая моргать.

– Если и завалялось, то он мне не сказал, – ответила Дженни.

– Думаю, теперь, – выгнул бровь Крейн, – мы можем смело заявить, что если шериф Корбин о чем и умолчал, это вовсе не признак отсутствия предмета разговора, хотя сейчас это не столь важно. Предлагаю со всей возможной скоростью направиться во владения Бронка.

Они по очереди покинули арсенал, а Крейн даже подождал, пока Эбби погасит свет и запрет дверь.

– Так что там сказала Дженни? – спросила она, провернув ключ в замочной скважине.

– Если переводить буквально, то вот что: «защити нас от магии». Лаконичность, достойная пера поэта.

– Краткость и емкость – это хорошо. Поэзия мне тоже нравится. – Она пристально посмотрела на Крейна. – Мне бы просто хотелось побольше таких свитков, или чтобы они действовали подольше, или чтобы и ты мог воспользоваться такой защитой и при этом сотворить заклинание. – Она тяжело вздохнула. – Но… если бы да кабы, выросли б во рту грибы.

– Как оригинально, – скорчив очередную мину, заметил Крейн и, слегка наклонив голову, добавил: – В придачу к осуществлению желаний мы обрели еще и неиссякаемый источник провианта. – Он мотнул головой. – Впрочем, если бы желания сбывались, мы бы с тобой никогда не встретились. Колонисты победили бы британскую армию раньше, и мы с Катриной счастливо дожили бы до старости вместе с нашим сыном… или даже окружив себя бо́льшим числом детей.

Эбби чуть не ляпнула, как сама она отправилась бы наконец в округ Колумбия, поступила бы в академию ФБР, но не смогла озвучить эти мысли. Крейн говорил так запросто и буднично, однако не сумел скрыть, какая боль прячется за скорбными словами о том, как могли бы – и должны были, по мнению Эбби, – обернуться события.

Впрочем, и этого она сказать не могла, опасаясь показаться снисходительной.

Поэтому Эбби просто по-дружески улыбнулась Крейну и горячо потрясла его за руку.

Крейн ответил такой же улыбкой.

– Увы, – тихо сказал он.

Через минуту они уже все были снаружи, где Ирвинг дожидался их возле служебного внедорожника. Солнце опускалось за горизонт, окрашивая небо над рекой Гудзон в сочные пурпурные и оранжевые тона, погружая мост Таппан-Зи в мягкое свечение.

Эбби, впрочем, не остановилась полюбоваться великолепным зрелищем, но пообещала себе как-нибудь на днях насладиться видом очередного заката. В конце концов, они с Крейном спасают мир, и не грех порой напомнить себе, чего ради стоит его спасать.