Другие мужчины лапали ее. Ей это было противно. Но Уэллстоун — не грубый юнец, не неотесанный развратник, не поклонник с потными ладонями. Он знает, как обращаться с девушкой, чтобы она почувствовала себя женщиной, и как вести себя с женщиной, чтобы та ощутила себя леди.

Может быть, ей понравится, когда его рука ляжет на ее обнаженную кожу, поглаживая, успокаивая, изучая. Что потом? Сможет ли она разрешить ему коснуться ее тут и там, и в том чувствительном местечке?

Эллианне пришлось приложить щеку к другому месту на стекле, чтобы охладиться. Первое место запотело от ее дыхания. Она сильно боялась, что ей очень понравятся прикосновения Уэллстоуна, и тогда дело может зайти слишком далеко. И что потом?

Эллианна не думала, что сможет сделать это — взять мужчину в любовники, даже такого, как Уэллстоун. Все, во что она верила, все чему ее учили, с негодованием отвергало ее безудержные фантазии. Но почему она не может поискать немного удовольствия в жизни, опыта, которым обладают другие женщины? Потому что это неправильно, и потому что ей придется жить с этим еще долго после того, как виконт уйдет.

Эллианна не сомневалась, что он уйдет. Если уж на то пошло, то она сомневалась даже в том, что он вообще придет к ней в постель, если так можно выразиться. Уэллстоун поклялся, что его не интересует ее тело. Он поклялся, что его не интересует и ее состояние тоже, которое виконт мог заполучить, только женившись на ней, а это еще менее вероятно. Уэллстоун — закоренелый холостяк, а она объявила, что останется старой девой.

Если ее похотливые мысли не могут превратиться в законопослушные поступки, то тогда им лучше остаться в мечтах, чем воплощаться в реальность. Эллианна отступила от окна и села за стол, притворившись, что читает послание от одного из своих финансовых советников. Десять минут спустя, когда она не продвинулась дальше приветствия, Эллианна обозвала себя тупицей и дурочкой. Воображаемый роман должен закончиться перед тем, как начнется. Не будет никакой свадьбы; следовательно, не должно быть и постельных утех, даже в ее слишком богатом воображении. Как только они найдут Изабеллу, она никогда больше не увидит Уэллстоуна. И никогда не станет воображать золотистые кудряшки, спускающиеся вниз по его груди, не сможет восхищаться его крепкими бедрами опытного наездника, никогда не задумается о том, какое наслаждение дарят эти сильные руки. Никогда.

Напоминание об Изабелле заставило ее ощутить вину за собственные неприличные мысли — как ей не стыдно размышлять о неподобающих вещах, когда сестра все еще не найдена. Жаль, что Эллианна не может вернуться назад, в то время, когда она находилась в Фэйрвью, погруженная в банковские книги и благотворительные дела, а ее сестра была в безопасности рядом с ней. Тогда ей никогда не приходилось лежать без сна по ночам, в ее голове никогда не мелькали порочные, буйные мечты наяву о страсти в объятиях любящего мужчины.

Любящего? Когда любовь вошла в ее фантазии? Эллианна решительно приструнила свой сбившийся с пути разум. Она не собирается открывать именно этот ящик Пандоры, когда может оказаться, что его невозможно закрыть.

Нет, вместо этого она подумает об Изабелле. Эллианна вытащила свой список, тот пугающий, который составила после того, как в первый раз поговорила с Латтимером. Она вычеркнула имя Стрикленда. Еще раньше она исключила строчку насчет похищения, так как Изабелла сама упаковала вещи, без помощи горничных. Кроме того, записка с просьбой о выкупе пришла бы давным-давно.

Кто-то обманул ее? Но, опять-таки, она упаковала вещи. Возможно, с Изабеллой что-то произошло после того, как она покинула Слоан-стрит, после того, как она отослала неразборчивое письмо, но, без сомнения, кто-то из соседей слышал бы хоть что-то, или один из пассажиров на почтовой станции.

Если Изабелла сама покинула дом тети Августы, посреди ночи, то на это у нее должны были найтись серьезные причины. Услышав о подозрениях Эллианны насчет Стрикленда, мистер Латтимер предположил, будто Изабелла боялась, что ее заставят выйти замуж против воли. Эллианна отвергла эту теорию. Как она объясняла Уэллстоуну, их тетя не имела никакой власти над Изабеллой, не являясь ни ее опекуншей, ни попечителем ее состояния. Конечно, если бы свадьба состоялась, то Эллианне пришлось бы смириться с этим, или наблюдать, как ее сестру выгонят на улицу.

Изабелла — вовсе не слабая, плаксивая мисс. Единственный способ, при котором церемония состоялась бы без согласия сестры — это если бы ее опоили. Мистер Латтимер поговорил с алчными викариями, которые отворачивались к стене, когда невеста не могла дать положенных ответов. Но Стрикленд поклялся в своей невиновности, а тетя Августа была слишком скупа, чтобы дать необходимую взятку.

Однако если тетя Августа отказалась рассмотреть кандидатуру того, кого Изабелла выбрала в мужья, то сестра могла бы решиться на побег как на единственное решение. Хотя к этому времени она уже добралась бы до Гретна-Грин. Она написала бы Эллианне, если не из любви, то хотя бы ради приданого. Эллианна не могла поверить, что любимая сестра так мало доверяла ей и в письмах не упоминала об этом мужчине — если только это совершенно неподходящая партия. Господи Боже, не может ведь он быть женат? Нет, Изабелла не настолько глупа.

Эллианна никогда не рассматривала версию с самоубийством, но мистер Латтимер завел речь о такой возможности. Но это гораздо больший грех, чем прелюбодеяние, а Изабелла — прилежная прихожанка. И она упаковала вещи. Девушка не станет брать с собой багаж, чтобы прыгнуть в Темзу.

Следующим пунктом в списке была связь со смертью тети Августы. Эллианна не могла представить, какая тут связь, если только поклонник Изабеллы не толкнул старую женщину, когда та отвергла его благородное предложение, а затем сбежал вместе с Изабеллой. Опять-таки, Эллианна могла поклясться, что Изабелла не настолько глупа, чтобы связаться с таким негодяем.

Эллианна не учла, что сама испытывала искушение свернуть на путь наслаждений с неподходящей для брака кандидатурой. Нет, Изабелле и ее будущему жениху в любом случае следовало бы приехать в Фэйрвью. Эллианна всегда решала проблемы сестры; она никогда не позволяла ей самой заботиться о себе. Даже если этот мужчина намного ниже Изабеллы по положению — лакей или трубочист, кто угодно, — Эллианна могла бы все поправить, привести в порядок, если именно за этого человека хотела выйти замуж Изабелла.

Она знала, о чем все думают, о последнем пункте в ее таком коротком списке, об одном из немногих вариантов, который удовлетворяет всем известным фактам: Изабелла сбежала к своему любовнику. Не ради свадьбы в кузнице на границе, ни ради церемонии в их собственной церкви на глазах у всех друзей, не ради брака, вовсе нет.

Нет. Может быть, у Изабеллы были желания, любопытство и распутные мечты — Эллианна могла понять все это, особенно с тех пор, как встретилась с Уэллстоуном, — но Изабелла не гулящая девка. У нее те же самые моральные принципы, так же порядочность, что и у самой Эллианны, те же границы между правильным и неправильным, между мечтами и поступками.

Может быть, сестры Кейн не являются леди по праву титула, но их растили благородными дамами. Они останутся девственницами до брачной постели — или до смертного одра.