– Да, – сказал Бачиев. – Застекленная будка, в ней или рядом с ней дежурит «вохровец».

– Но ворота во внутренний двор в утреннее и дневное время открыты, – добавил Эльдар. – Так что, думаю, можно проехать. Там бетонные блоки… два… типа «змейки»… – продолжил он. – Но и это не преграда. Просто аккуратно объехать, и далее прямо во двор!

Астемиров посмотрел на самого младшего в их компании.

– Эльдар, я дам тебе трех наших людей для сопровождения. Один из них, как и ты, водитель. Поедете уже вскоре на тот хутор, где мы были несколько дней назад. Возьмете два трехтонных фургона… чтобы не делать повторной ходки. Привезете груз туда, куда я укажу. Местный проводник укажет безопасный маршрут, где вы не встретите полицию. Справишься с этим заданием?

Глядя в глаза старшему, Эльдар медленно кивнул.

– Справлюсь, амир. Можешь на меня рассчитывать.

Астемиров повернулся к подрывнику.

– Юнус, примешь груз и сразу приступай к работе.

– Понятно.

– Эльдара и одного из этих троих отпустишь, всем вам там будет нечего делать.

– Хорошо, амир.

Старший посмотрел на водителя.

– Эльдар, вы двое, ты и тот брат, что поедет с тобой, переночуете в пансионате. В четверть восьмого вы должны быть здесь, – он показал точку на карте города. – Это недалеко от точки номер два… Когда будете на месте, доложите обстановку… После этого получишь от меня новые инструкции.

– Ясно, амир, – сказал Эльдар. – Я все понял.

Астемиров на короткое время смежил тяжелые веки. Выбор места для проведения громкой резонансной акции, как и времени, зависит от него, и только от него. В его сознании всплыла картина прошлого, один драматичный эпизод шестилетней давности. Эта картина давно превратилась для него в наваждение, в немой укор, в ночной кошмар; она же питала его ненависть, его решимость, его готовность пойти до конца.

…Темноту прорезывают – сверху – ветвистые бичи молний и – прямо перед ним – горящие фары «Уралов» и автобусов, доставивших сюда, в долину, в окрестности хутора бойцов внутренних войск и милицейский спецназ из ближайших городов региона… Он помнил события того вечера и той драматической ночи во всех деталях – так, словно вспышки молний проявили, закрепили, зафиксировали в его мозгу эту картину навсегда.

Еще примерно около часа, оставаясь в укрытии, он дожидался подходящего момента. Беспрестанно лил дождь; хотя на нем плащ-палатка, как на многих из тех, кого поставили в оцепление по краям долины и по руслу зашумевшего, взбухшего ливневой водой ручья, он вымок до нитки. Он видел, как из одного подъехавшего от леса автобуса вывели двух служебных псов. И хотя те упирались, поскуливали, повели на хутор – видимо, искать трупы под завалами разрушенных строений или укрытую где-нибудь в подвале взрывчатку.

Собак пока опасаться не стоило, потому что даже псы в такую погоду отказываются служить. Но вот когда ливень прекратится, когда взойдет солнце… Вот тогда могут начать прочесывать и всю округу. Вполне вероятно, что прочес будет вестись с участием четвероногих ищеек, что значительно снижает его шансы на то, чтобы переждать в пещере эту опасность, на то, чтобы уцелеть.

Вскоре, решившись, повязав вместо повязки взятое в пещере белое вафельное полотенце на правом рукаве, подобно тому, как это было у большинства тех, кто выставлен в оцепление, он вышел из укрытия. Ему удалось пройти вдоль цепи к автобусам и машинам. Собственно, он в своей камуфлированной плащ-палатке, с «калашом» на плече, экипированный, как и большинство участников спецоперации, внешне ничем от них и не отличался. Ну а потом… Потом случилось именно то, чего он не сможет забыть никогда.

И простить никогда не сможет.

– Эй, боец! – крикнул молодой рослый федерал. – Да, да, ты! И ты – тоже, – сказал «альфовец» еще одному случайно выхваченному им из оцепления бойцу. – Пошли со мной, помощь нужна!

Делать нечего: Нухаев отправился вслед за «альфовцем» к остаткам ближнего к ним дома.

– Берите труп! – скомандовал сотрудник группы «А». – И тащите его вон туда. – Он показал на темный фургон метрах в тридцати. – Хоть какая-то польза от вас будет…

Только сейчас Мурат разглядел лежащий на мокрой земле рядом с развороченной стеной дома труп мужчины, голого по пояс.

«Альфовец» включил фонарь, чтобы подсветить.

– Берите один за одну руку, другой – за другую! – скомандовал он. – И волоките этого… да, туда, к труповозке!

Мурат до сих пор не понимал, как он не выдал тогда себя… Это был его брат Азамат. Хотя грудь его была прострелена в нескольких местах, а ноги посечены осколками, лицо почти не пострадало…

– Ну?! – прикрикнул «альфовец. – Чего застыл, боец? Дохлых гоблинов не видел?! Тащите…

Вот так и получилось, что он, Мурат Нухаев, один из лидеров «Братства волков», волок за руку своего мертвого брата, как падаль. Он ничего не забыл. Он ждал этого дня шесть лет.

Старший проглотил подступивший к горлу сухой комок.

Выдохнул застоявшийся воздух из груди. Медленно провел ладонями по лицу.

– Завтра начнем, – сказал он. – Все решено. Действуйте, братья.

Волков даже не заметил этих сорока километров – вот только что, казалось, выехали, а уже видна окраина Апшеронска. Да и то, надо сказать, что весь путь он был занят телефонными переговорами. По ходу перебросился словцом сначала с Никитиным, потом поговорил с Пал Палычем (попросил, чтобы тот дал команду местным). А затем уже связался с товарищем, номер которого ему сообщил спецпредставитель МВД по округу; и вот только что закончил с ним беседовать.

– Гляньте-ка… – вдруг подал реплику водитель. – Это наши соседи, кажется…

– А, любители громкой восточной музыки? – Волков проводив взглядом обогнавший их и повернувший к вокзальной площади «Чероки». – Да, кажется, это их «широкий»…

– Ну что, Светлана? – он обернулся к сидящей в кресле позади Анохиной, на коленях у которой был ее неизменный планшетник. – Нашли что-нибудь интересное?

– Не торопите меня, – буркнула она, не поднимая глаз. – Я закачала в память прорву файлов… Теперь вот просматриваю все, что имеет хоть какое-то отношение к «братству»…

– Приехали! – сказал Фомин. – Ого! – увидев на площадке у входа несколько местных чинов, удивился он. – Все местное начальство, похоже, вышло нас встречать.

Волков, относившийся поначалу крайне скептически к идее руководства создать смешанную опегруппу, теперь смог воочию убедиться, что дело, к которому его приставили, – не совсем пустячное.

У входа в здание ОВД стояли трое местных старших начальников. Определенно, это окружное начальство позвонило в Апшеронск. И сказало им что-то такое, что те вынеслись встречать подъехавший транспорт с таким энтузиазмом, как будто это был не скромный «соболек», а министерский членовоз…