– Александр Николаевич, посмотрите внимательно на этот снимок.

Он встал рядом и развернул планшетник так, чтобы Гордеев мог разглядеть хорошенько запечатленного на снимке молодого человека.

Задержанный моргнул несколько раз, как показалось, удивленно. Протер заскорузлым пальцем глаз, после чего вновь уставился на экран.

– Вот же диковина… – сказал он под нос. – Надо же…

– Вы на фото смотрите.

– Так я на него и смотрю.

Гордеев шумно сглотнул.

– Молодой уж очень тут… – пробормотал он. – Но… но очень похож.

– На кого именно похож этот гражданин?

– Ну… это… на их старшего. Про которого Рашид говорил, что его зовут Мурат и он считал, будто его убили еще шесть лет тому назад. Но здесь на фото совсем молодой человек. А тот… тот уже солидный мужчина.

Волков ощутил, как к лицу прихлынула кровь. Он сам настолько был удивлен услышанным, он был так потрясен тем, какого рода сведения они здесь добыли, что едва не выронил планшетник Светланы.

– Это фото сделано довольно давно, – сказал он, нахмурившись. – Лет девять или десять тому назад.

– А… тогда это меняет дело. – Гордеев вновь пригляделся к снимку на экране планшетника. – Ну да… Если накинуть годков восемь или десять…

– Так накиньте. И представьте себе, как должен выглядеть этот парень уже взрослым мужчиной.

– Тогда да…

Гордеев оторвал взгляд от фото и посмотрел на стоящего рядом рослого подтянутого мужчину.

– Тогда, должно быть, он и есть, этот вот человек, в котором Рашид опознал своего знакомого по имени Мурат.

– Гордеев неповинен в убийстве Кадакоева и Глушко, – сказал Волков начальнику СО. – И не причастен к этому преступлению. Убийство совершили другие лица. Однако, – добавил он, – отпускать его пока не следует.

Увидев написанное на лице майора юстиции изумление, он пояснил:

– Гордеев – важный свидетель. Его нужно будет еще раз хорошенько допросить.

– Я лично этим займусь.

– Нет, этого не требуется. Полагаю, его у вас заберут.

– Как заберут? Почему заберут?

– Я перезвоню руководству, оно примет решение. Скорее всего, доставят в Краснодар.

– Понятно, – упавшим голосом сказал Завадский. – Мой подчиненный, снимавший показания у этого гражданина…

– Не о том речь, – перебил его Волков. – Распорядитесь, чтобы этого гражданина препроводили обратно в КПЗ. Выделите отдельное помещение. Приставьте охрану. И не забудьте накормить.

Он повернулся к Анохиной.

– Светлана Леонидовна, сворачиваемся!

– Уезжаем?

– Я сделаю пару звонков… И, думается, сразу поедем обратно.

Первым Волков набрал номер спецпредставителя ФСБ по федеральному округу.

Никитин молча выслушал его доклад. Когда присланный всего несколько дней назад из Москвы «альфовец» закончил, Николай Андреевич досадливо произнес:

– Ну и раскопали вы там… всякого-разного!

– Я так понимаю, товарищ полковник, нас для этого сюда и направили.

Никитин несколько секунд молчал. Очевидно, обдумывал информацию, которую сообщил по телефону командированный им же в Краснореченск сотрудник…

– Какие есть предложения, Алексей Иванович? – спросил он.

– Предлагаю ввести «синюю» тревогу по Краснодарскому краю. А также «желтую» по Ставропольскому и по Карачаево-Черкесской Республике.

– А не слишком круто берете? – в голосе начальника прозвучали сердитые нотки. – Сразу «желтую»?!

Волков подавил тяжелый вздох; голос его, когда он продолжил говорить, звучал твердо:

– В трех районах края, а именно в Краснореченске, Апшеронске и в Майкопе…а лучше бы по всей автономии… предлагаю объявить «красный» уровень террористической угрозы.

– Что?!

– Прикажете повторить сказанное еще раз?

– Я не глухой, Волков!.. И я все расслышал с первого раза.

В трубке вновь на некоторое время установилось молчание.

– Нужно сначала собрать максимум достоверной… подчеркиваю, именно достоверной информации, – сказал Никитин после несколько затянувшейся паузы. – А потом уже поднимать тревогу и ставить всех на местах на уши!

– Мурат Нухаев – зверь серьезный, товарищ полковник.

– По нашей базе оба брата Нухаева… они мертвы вот уже шесть лет!..

– Я участвовал в той спецоперации, Николай Андреевич…

– Да, я знаю. И что?

– Азамат… старший из братьев Нухаевых, был опознан. А вот второй, который Мурат… Там, на хуторе, в одной из хат, помнится, двое боевиков подорвались… А может, самоподрыв случился. Взрыв был мощный, от них не так много и осталось.

– К чему вы клоните? Думаете, что экспертизы по останкам второго брата не производили? Или что эксперты ошиблись?

Именно об этом Волков сейчас и думал. Сотрудники ЦСН – «альфовцы» – свое дело сделали. Их навели на хутор, они провели спецоперацию. Тех, кто не пожелал сдаться, – а никто этого не пожелал из боевиков – «замочили». Выполнив задание, отбыли в тот же день в Краснодар, а оттуда вылетели спецбортом в Москву.

Идентификацией останков должны были заниматься другие люди, те, кому положено это делать по роду службы. Возможно, кто-то из местных коллег допустил небрежность: останки одного из двух разорванных в клочья «волков» записали как труп Мурата Нухаева…

– Ну?! Чего замолчал, Волков?

– Николай Андреевич, помните, мы с вами в канун нашего отъезда говорили на тему появления в интернете сайтов с атрибутикой группировки «Братство волков»?

– Помню, как же.

– А также про то, что тема эта стала вдруг востребованной и даже модной в молодежных кругах определенного толка?

– Продолжайте. Хотя вашу мысль, кажется, я уловил.

– Если Мурат Нухаев жив… если он вернулся откуда-то, где провел эти годы… То это многое из происходящих ныне событий объясняет.

Никитин вновь взял паузу на размышление. Волков понимал его. Он прекрасно понимал, почему его непосредственный начальник осторожничает, почему не спешит ставить всех «на уши».

Никитин должен запросить сначала «добро» у Москвы. Он должен согласовать решения с центральным аппаратом НАК, с Управлением «А» ФСБ, с оперативным дежурным по Конторе, с окружной и краевой Комиссией по антитеррору. Да с тем же генерал-майором госбезопасности Осовцевым, ее главой.

– Возвращайтесь пока в Краснореченск, – наконец сказал полковник. – Я отдам распоряжения относительно Мурата Нухаева… перепроверим информацию о его гибели.