Волков поздоровался за руку с местными чинами.

– Где задержанный по подозрению в убийстве лесников гражданин? – спросил он. – И где сотрудник, который занимается расследованием ЧП в леспромхозе?

– Гражданин этот у нас, в КПЗ, – сказал начальник следственного отдела. – Майор юстиции Завадский, – представился он. – Я лично занимаюсь этим делом…

– Выделите нам отдельный кабинет, – распорядился Волков. – И приведите этого гражданина. – Он посмотрел на старших начальников. – Спасибо, товарищи. Можете заниматься своими делами. Если понадобится помощь, я дам вам знать.

Волков и Анохина прошли в здание райотдела. Их провели в кабинет на втором этаже. С ними был и майор юстиции.

Волков стал расспрашивать местного сотрудника о деталях этого дела. Завадский отвечал очень осторожно; чувствовалось, что он дезориентирован сам, что он не понимает самой причины интереса большого начальства к рядовому, в общем, криминальному происшествию (пусть и убийству). Но поговорить толком не успели. Прошло всего две или три минуты, как в помещение ввели задержанного по подозрению в убийстве двух сотрудников лесоохраны.

Волков внимательно оглядел его. Мужчина примерно лет сорока, в замызганных, в бурых подсохших пятнах спортивных брюках, в синей ветровке, под которой видна блеклая голубоватая майка, и кроссовках с вынутыми шнурками. Сильно сутулящийся, с щетинистым лицом, натруженными руками и растерянным, если не сказать, испуганным взглядом. Под правым глазом, налившимся багровым цветом, – синяк. Нижняя губа то ли разбита, то ли искусана. На руках видны царапины. Других повреждений, во всяком случае при первом внешнем осмотре, не обнаружилось.

– Снимите с него наручники!

Сержант, приведший этого субъекта из камеры предварительного заключения, выполнил команду.

– Обождите за дверью.

Глядя в упор на задержанного, Волков спросил:

– Фамилия, имя, отчество?

– Мои?

– Свои я знаю.

– Так это… Мужчина с усилием потер широкие запястья, натертые металлом наручников. – Гордеев Александр.

– Отца у вас что, не было?

– Как же… – мужчина бросил на него удивленный взгляд. – Все, как у людей. Николаем батю зовут… он и сейчас живой.

Алексей, увидев, как задержанный облизнул губы, увидев его серое мятое лицо, спросил:

– Вас кормили?

– Меня? – удивился тот.

– Ну да. Вас.

– Его привезли вечером, около девяти, – торопливо сказал Завадский. – С ним работал наш дознаватель. А я это дело, соответственно, взял под личный контроль.

Волков подошел к столу, сам налил из графина воды в стакан, передал его задержанному. Тот, приподняв голову так, что стал виден острый кадык, с жадностью выпил.

– Завадский, – Алексей посмотрел на главу местного СО, – распорядитесь, чтобы принесли что-нибудь поесть. И еще воды или сока. Не для нас, – уточнил он. – Для этого гражданина.

– Я сейчас, – хватаясь за телефонную трубку, выпалил Завадский. – Мигом распоряжусь…

Волков прочел переданный ему Завадским протокол допроса гражданина Гордеева, составленный одним из подчиненных майора юстиции. Взял стул, стоявший у стены; поставил его посреди этого довольно просторного помещения, где из мебели имелись два письменных стола, а еще шкаф, стеллажи и металлический сейф.

– Садитесь, Александр Николаевич, – сказал он. И тут же, чуть усмехнувшись, поправился: – Присаживайтесь.

Мужчина медленно, осторожно опустился на краешек стула, положив руки с широкими заскорузлыми ладонями на колени.

– Гражданин Гордеев, сейчас вы расскажете нам, что произошло во вторник возле поста. – Он жестом остановил мужчину, который хотел подняться. – Сидите, не надо вставать… Мы, кстати, тоже присядем.

– Где тут можно устроиться? – спросила Анохина у хозяина кабинета. – Могу я занять часть пространства вашего стола?

– Да, пожалуйста, – Завадский указал женщине на свое кресло. – Вот сюда… Пожалуйста, располагайтесь. Тут и компьютер с выходом в Интернет… А если еще что понадобится…

– У меня свой, – перебила его Анохина. – Спасибо, я тут сама разберусь.

Анохина, расположившись в кресле начальника СО, выложила из сумки на стол планшетник. Волков взял другой стул, поставил его так, чтобы оказаться напротив Гордеева и сел на него, положив ногу на ногу.

– Итак, вы, гражданин Гордеев, утверждаете, что вы не причастны к убийству этих двоих… Кадакоева Рашида и Федора Глушко?

Гордеев, дернув кадыком, медленно кивнул.

– Не надо кивать, – сказал Волков. – Отвечайте на вопросы.

– Не, гражданин начальник… я их не убивал.

– Тогда – кто же? И почему вы вышли в поселок лишь спустя несколько часов после этого происшествия?

– Так это… – Мужчина шмыгнул носом. – Я начал рассказывать… а мне не верят.

Говорят, что… – Гордеев покосился на главу СО. – Говорят… мол, ты все врешь… и что это ты… то есть я, убил Федора и Рашида.

– Продолжайте.

– И еще сказали, что они меня все равно «расколют».

– Гражданин Гордеев дает очень путаные показания, – сказал Завадский, после чего достал носовой платок и промокнул выступившую на лбу испарину. – Пока что все сходится именно на нем, – добавил майор юстиции. – И еще хочу заметить…

Волков жестом остановил старшего следователя. Посмотрев на сидящего перед ним мужчину, растерянно поглядывающего то на него, то на майора юстиции, веско сказал:

– Рассказывайте, гражданин Гордеев, что произошло на посту в ущелье, что вы лично видели и слышали. Но учтите: нам нужна правда, и только правда… какой бы она ни была.

Следующие четверть часа Волков слушал рассказ мужчины, задержанного местными правоохранителями по подозрению в убийстве двух сотрудников лесоохраны. И, надо сказать, картина событий, как ее изложил Гордеев, сильно отличалась от той, что была изложена – якобы со слов самого подозреваемого – дознавателем в ходе первого допроса.

– Так вы, Гордеев, значит, видели, как подъехала к посту эта синего или темно-синего, как вы утверждаете, цвета «Нива»? – решил уточнить он. – Своими глазами видели?

– Да. Сначала со стороны поселка… Я видел, как эта машина выехала из ущелья и подъехала к шлагбауму.

– А они вас?

– Меня?

– Да, именно вас. Они вас видели, эти вот… проезжие, что передвигались на «Ниве»?

– Мы с Рашидом занимались… э-э… одним делом возле хозпостройки. Она метрах в двадцати от «сторожки»… там уже лес вплотную подступает.

– Каким именно делом?

– Так это… Инструмент кое-какой готовили… охотничий.