Пальма эта была радость и гордость мистера Миллера. Он утверждал, что вырастил ее самолично из кокоса, который швырнула в него обезьяна в Индии, но ему почему-то никто не верил. Пальма за годы выросла большая-пребольшая: теперь она заполняла весь промежуток между окном и диваном и изрядно затемняла комнату.

Мистер Хорспат придвинулся поближе и ненавязчиво просунул руку вдоль спинки дивана за спинку Дейзи.

– Ах, Дейзи, – проворковал он. – Я так рад, что мы наконец одни. Я мечтал остаться с тобой наедине долгие недели… долгие-долгие недели…

Сладкая дрожь пробежала по спине девушки – сначала снизу вверх, потом сверху вниз, словно по ней танцевали маленькие мышки. Где-то в комнате даже что-то тихонько и мышино заскреблось – или так ей, во всяком случае, показалось.

Мыши! Только этого не хватало! Лишь бы мистер Хорспат ничего не заметил!

Все это время близнецы Перетти готовили плацдарм, чтобы Дик мог применить всю мощь любовного секрета, открытого ему Силачом Орландо. Ничего не ведая о визите предприимчивого мистера Хорспата, они спрятали Дика за живой изгородью из бирючины в палисаднике перед домом Миллеров (такой низкорослой, что сидеть за ней приходилось на корточках), откуда ему дальше полагалось влезть в окно гостиной – ни дать ни взять романтический влюбленный в какой-нибудь пьесе! Вечерами Дейзи частенько сиживала одна у себя в «салоне» – так у него был шанс объявить ей о своей любви и никому попутно не попасться. А потому Анжела очень аккуратно и тихо подняла снаружи раму окна и разгребла немного царившие за ним пальмовые джунгли.

– Слушай, – зашептала она ему. – Дейзи уже здесь – вон ее рука на спинке дивана. Тебе только и надо что схватить ее покрепче и покрыть жгучими поцелуями, понял?

Дик, трепеща от отваги, проскользнул в окно – бесшумно, как мышь.

Там, куда показывала ему Анжела, действительно лежала рука – нежная, деликатная, белая кисть. Естественно, такая красота могла принадлежать только Дейзи! Ну что ж, осталось всего-ничего…

– Давай, приступай! – прошептала Зерлина.

Дик кивнул, набрал побольше воздуху, закрыл глаза – и схватил.

Что произошло дальше, так и осталось во многом непонятным. Точной картины событий, во всяком случае, не было ни у кого.

Начать с того, что пальма вместе с кадкой опрокинулась с грохотом на пол.

Далее Дейзи испустила испуганный вопль.

Затем мистер Хорспат вскочил в ужасе и, разинув рот, уставился на свою правую руку, которую в данный момент покрывал жгучими поцелуями красный от страсти Дик, глаза которого были, как легко догадаться, плотно зажмурены.

Прежде чем кто-нибудь успел вымолвить хоть слово, Дик дошел до двенадцатого жгучего поцелуя (да, он считал!) и прижал Хорспатову руку к своему сердцу.

– Я люблю тебя, – хрипло взревел он. – Ты за меня выйдешь?

– ЧТО??? – взвизгнул мистер Хорспат.

Тут Дик, наконец, открыл глаза.

После чего у него отвалилась челюсть.

Круглыми от ужаса глазами он посмотрел на мистера Хорспата, потом на Дейзи, на пальму на полу, на собственную руку, все еще сжимавшую нежную, белую, деликатную кисть мистера Хорспата.

И отпустил ее, словно его шарахнули током.

– Ах ты, змей подколодный! – вскричал он и от души двинул мистеру Хоспату в нос.

За окном грянула овация.

– Давай, Дик! – в один голос завопили Анжела и Зерлина. – Засвети ему еще!

С пронзительным воплем мистер Хорспат схватился за пострадавший нос – а дальше, как рассказывали потом близнецы Бенни и Грому, события окончательно сорвались с цепи.

По случаю мимо дома как раз шествовал констебль Джеллико. Услыхав характерные звуки нарушения правопорядка, он оглушительно засвистел в свой свисток и ввалился на сцену в качестве четвертого действующего лица.

Мистер и миссис Миллер в свою очередь тоже услышали шум (хоть и были целиком поглощены огуречной дискуссией) и примчались посмотреть, что такое творится в салоне. А творилось там следующее: мистер Хорспат пытался, во-первых, утереть расквашенный нос, а, во-вторых, спрятаться за Дейзи от Дика, который гонял его по всей комнате, свирепо размахивая кулаками.

– Выходи и сражайся, ты, скользкий курчавый хорь! – ревел разъяренный Дик.

– Нет! Нет! Помогите! – вопил мистер Хорспат. – На меня напали! На помофь!

– Прекрати, Дик! Прекрати сейчас же! – голосила Дейзи.

– Помогите! Полиция! Убивают! – вторила миссис Миллер.

– Наддай, Дик, малыш! – подбодрил парня мистер Миллер, но тут увидел руины пальмы на полу и в ужасе врезал себе с размаху ладонью по лбу. – Моя пальма! – заорал он благим матом. – Я ее сам, сам вырастил! Из кокоса! Кто это сделал, а? Это ты сделал, лошадиная твоя морда?

Обвиняющий перст уставился на Хорспата.

– Нет! – хлюпнул тот, снова ныряя за спасительную спину Дейзи. – Это он! Он!

– А ну, шагай сюда, болезный! Уж я тебя полечу! – рычал Дик, скача от нетерпения вверх-вниз и размахивая кулаками, что твоя ветряная мельница. – Он еще к Дейзи подкатывать вздумал! Вот же чертов наглец! Я тебя научу, как…

Но чему именно Дик собирался научить мистера Хорспата, так никто и не узнал, потому что в окно просунулся констебль Джеллико и, увидев эту сцену, так засвистел, что вся общественность встала где была – в ушах у нее отчаянно звенело.

– Что тут происходит? – рявкнул служитель закона. – У вас частный домашний диспут или вам требуется помощь сил правопорядка?

– Конфтебль, арестуйте этого человека! – пробулькал мистер Хорспат. – Фто кафается вашей должности в Газовой компании, Фмит, можете ффитать шебя уволенным!

– А? – оторопела Дейзи.

– Ты не можешь так поступить! – воскликнул Дик. – Это не имеет никакого отношения к газовым работам! Тут дело любви! И чести!!!

– Я могу пофтупать как вахочу! – отрезал мистер Хорспат, вытирая нос и явно чувствуя себя в куда большей безопасности – теперь-то, когда в окно к нему на подмогу влез констебль Джеллико! – Ты флыфал, што я скажал! Ты уволен!

Дик взревел и снова кинулся на него – и даже успел отвесить, как минимум, еще один качественный тумак. Мистер Хорспат с воплем повалился на пол, а в следующий миг констебль Джеллико защелкнул на запястьях у Дика наручники, хоть тот и извивался, будто угорь.

Снаружи, в тени бирючины, мрачно переглянулись близнецы. В словах нужды не было. Оставив позади этот грохочущий, вопящий и воющий хаос, они неслышно и скоропостижно растворились в сумерках.

– В общем, его арестовали, – закончила Анжела.

– Так он в тюрьме? – уточнил Бенни.

– Да!!! – не выдержала Зерлина. – Мы сами видели, как старый Джеллипуз тащил его прочь в наручниках. Пол-улицы это видело!

– Но если… – Гром громко проглотил слюну. – Если он за решеткой… Он же… он же