Я закусила губу и стала старательно вспоминать, когда это Устинович-младший присылал ко мне свидетелей. Мои потуги, должно быть, отчетливо отразились на лице, ибо кудрявый друг обиженно засопел и выпалил:

– А сидельца из «Пекинского централа» к тебе кто направил? По-твоему, приятель Беляковича Игорь Сомов к нам в офис сам пожаловал?

– А-а, ты про «сферического коня в вакууме», – тут же припомнила я и с чувством выдохнула, не спуская глаз с экрана, на котором стремительно мелькали имена и даты. – Спасибо, Борька, ты настоящий друг.

– Так вот, рискну предположить, – неторопливо продолжал Джуниор, удовлетворенный пусть скромным, но все же признанием его заслуг, – что Жанна Лисянская – подельница Феликса, и она держит Аркадия Всеволодовича на коротком поводке с одной-единственной целью – иметь при себе свидетеля, который видел, кто устроил пожар. Таким образом, и Феликс, и Аркадий Всеволодович находятся в руках журналистки, и она в любой момент может сдать мужиков полиции.

– Да ну, что ты такое говоришь! – расстроилась я. – Журналистка Лисянская – и вдруг шантажирует обоих мужчин?

– Ты думаешь, эта твоя журналистка просто так летала на Алтай? – усмехнулся приятель. – Просто Феликс скрылся в неизвестном направлении, и Жанна хотела убедиться, что Белякович не прячется от нее за горными хребтами. Скорее всего, у них достигнута некая договоренность о взаимовыгодном сотрудничестве, и теперь, когда начальник службы безопасности куда-то исчез, Жанна беспокоится, что ее банально кинули.

Теперь-то я и сама понимала, что без журналистки Лисянской начальник службы безопасности не смог бы организовать «ограбление века». Кто-то должен был подстегивать Аркадия совершать бредовые поступки, которые в любом случае выйдут ему боком, и этим кем-то и была симпатичная помощница Санты Патрика. Мне до ужаса захотелось посмотреть на этого самого Феликса, так ловко манипулирующего женщинами, и я сказала:

– Слушай, Борь, как ты думаешь, может, пробить по базе недвижимость Лидии Сергеевны и смотаться на Багамы?

– Ой, не лукавь, Агата! – покачал головой кудрявый друг. – Ты просто хочешь повидаться с Феликсом Беляковичем. Так что там у нас с сигнализацией китайского производства?

– Ты же и без меня все знаешь, – хихикнула я.

– До этого момента я еще не докопался, – признался Джуниор.

– У похитителей Уха Энки все шло по плану, – продолжила рассказывать я. – После пожара в Культурном центре Феликс Белякович бросается восстанавливать нарушенную сигнализацию и видеонаблюдение, и вот тогда-то на сцену выходят его китайские друзья. Сотрудники «Ван Свонг» привозят на Ярославское шоссе кучу оборудования, и в одной из сумок – в той самой, с прорезанными дырками, – я думаю, находится маленький шустрый китаец, который и крадет Ухо Энки. При этом он, скорее всего, еще и отличный специалист по программированию оборудования видеонаблюдения. Он меняет местами куски видеозаписи, и мы видим в нужное время и в нужном месте Аркадия Всеволодовича и Жанну, роющихся в сейфе. Ну, как тебе моя версия происшедшего?

– Ну, ты и нафантазировала, – с уважением посмотрел на меня Джуниор.

– Только не надо меня захваливать, а то я возгоржусь и перестану с тобой здороваться, – фыркнула я. – На самом деле я просто разложила по полочкам имеющиеся факты. Например, как еще можно объяснить присутствие в холле под лестницей пустой огромной сумки с дырками, которую выдали Кире Ивановне? Или профессионально выполненную подмену видеоизображения, на которую способен только специалист?

– Скажи честно – ты веришь Аркадию? – прищурился Борис.

– Зачем ему врать? – удивилась я. – Он так боится Феликса, что сто раз признался бы в краже, если бы ее совершил.

– Возможно, ты права, – нехотя согласился Борька, стремительно бегая пальцами по клавишам лэп-топа.

– Теперь основная задача – успеть перехватить китайских товарищей до того, как они покинут нашу страну, – горячилась я. – И надо прямо сейчас придумать, как это сделать.

– Вот они, голубчики! – торжественно провозгласил Борис, сверяясь с договором. – Нашел я твоих китайцев. Они заказали через Интернет билеты на поезд Москва – Пекин, который отправляется в Поднебесную послезавтра в двадцать три часа сорок пять минут.

– Борька, ты гений! – радостно закричала я. – Значит, у нас куча времени, чтобы вернуть Ухо Энки!

Я бросилась на друга с объятиями, но Джуниор отстранился и чужим голосом сказал:

– Агата, выслушай меня. Вчера я встречался со Светой Рудаковой.

– Как же, как же, наслышана, – обиженно поджала я губы.

– Это не то, о чем ты думаешь, – начал оправдываться Борис. – Просто мне очень не нравится твой новый дружок Оболенский, и я хотел выяснить, какая взаимосвязь между видеороликом на Ютьюбе и внезапным повышением Светика.

– И какая же? – недобро прищурилась я.

– Самая прямая, – торжественно произнес Борис. – Оказывается, твой следак поддерживает тесные отношения с опальными олигархами и уголовными авторитетами, карманы которых лопаются от денег, но власти предпочитают держать этих людей за решеткой. Так вот, Олег Оболенский поставляет им молоденьких адвокатесс.

– С этого места подробнее, а то я ничего не поняла, – насторожилась я, обеспокоенная чересчур серьезным тоном Устиновича-младшего.

– Это же ясно, как божий день, – заволновался приятель, пятерней вороша медную шевелюру. – Каждый российский гражданин имеет право на столько адвокатов, сколько может оплатить. Кроме того, встречи с адвокатами разрешены практически в любое время суток. И, таким образом, молодая красивая адвокатесса вполне может богатому сидельцу заменить представительный эскорт услуг.

– Что ты такое несешь? – оскорбилась я. – Ты хочешь сказать, что Олег намерен продать меня какому-нибудь олигарху?

– Именно! Ты посмотри, что он делает! Снимает скрытой камерой приватную встречу с очередной хорошенькой адвокатессой, выкладывает видеоролик в Интернет, состоятельные клиенты прямо в тюрьме просматривают эти послания, и если девушка кому-то из них понравится, следователь протежирует ее платежеспособному заключенному. Рудакова рассказывала, что именно так она стала, условно говоря, представлять интересы Артура Науменко.

– Что ты врешь! – взорвалась я, бросаясь на Борьку с кулаками. – Ты же мой друг, как тебе не стыдно слушать всякие гадости, которые распространяют брошенные Оболенским бабы, а тем более – передавать эти мерзкие сплетни мне!

Борис поймал мои руки, стараясь не сделать больно, и тихо проговорил:

– Агата, послушай меня внимательно. Больше всего я боюсь, что тобой подотрутся и выкинут в помойку. Я нутром чую, твой Оболенский способен на любые гадости. Его этические махинации известны далеко за пределами родного управления полиции.

– Для этого ты переспал с Рудаковой? – не помня себя от ярости, заорала я. – На себя посмотри, тоже мне, защитник морали и нравственности!