В зале повисла напряженная тишина, только Лидия Сергеевна бормотала себе под нос:

– Он врет. Он все врет. Он ничего не видел.

Я вытащила из стопки документов справку с первого места работы истицы и с выражением зачитала:

– Лидия Сергеевна Иванова является выпускницей факультета прикладной математики и программирования Уральского государственного университета с пятнадцатилетним стажем работы в ракетных войсках. Я думаю, ваша честь, женщине с такой базовой подготовкой не составило труда перепрограммировать записывающие устройства так, как ей нужно, и подогнать видеозапись, будто ее не выключали.

– Скажите, свидетель, как вы выбрались из Культурного центра? – после минутного молчания спросила судья маленького китайца.

– Сначала предполагалось, что меня утром вынесут в сумке, как и принесли, но я вышел через главный вход, потому что он оставался открытым все то время, что женщина прятала в саду тело Феликса Беляковича.

– Уважаемый суд, сторона защиты к свидетелю вопросов не имеет и просит считать несостоятельность обвинения Иванова Аркадия Всеволодовича в воровстве артефакта доказанной, – выдохнула я и победоносно посмотрела на побледневшую Лидию Сергеевну.

* * *

Отмечать мою победу всей компанией отправились в ресторан «Арагви». Бабушка была очень слаба, и вскоре мы посадили их с дедом на такси и отправили на дачу. Затем откланялись Кира Ивановна и Павел Арсеньевич. Дольше всех просидели мы с Борисом. Мы болтали обо всем и ни о чем, словно сто лет не виделись и наконец-то встретились после долгой разлуки. Ушли мы только тогда, когда ресторан стал закрываться. Борька просился ко мне, но я проявила твердость и отправила кудрявого друга спать домой. До своей квартиры я доползла только в третьем часу ночи. Человек, сидевший на лестничной клетке, сначала показался мне привидением, настолько он сливался в темноте со стенами подъезда. Выйдя из лифта, я в замешательстве остановилась посреди площадки и несколько минут разглядывала его мокасины, стараясь уяснить, мерещится он мне или нет.

– Ну, здравствуй, Агата, – произнес ночной гость тихим голосом.

От неожиданности я шарахнулась в сторону и испуганно спросила:

– Кто вы и что вам нужно?

– Я Лев Рудь, твой отец, – чуть слышно выдохнул собеседник.

Чувство небывалого счастья захлестнуло меня с головой, и я бросилась к отцу на шею. Целуя его небритые щеки, я вдыхала забытый запах табака и папиной кожи и бормотала:

– Папка, миленький, зачем ты сюда-то приехал? Поехали к бабушке с дедом, они тебя так ждут!

Отец отстранился от меня, в слабом свете лестничной лампы взглянул мне в глаза и произнес со странной сдержанностью:

– Агата, ты не знаешь самого главного. Дело в том, что бабушка и дед – чужие тебе люди. Они ученые, изучают людей, обладающих необычными способностями. Ты – просто часть эксперимента.

Меня точно водой окатили. Я стояла и смотрела в чужое лицо, которое совершенно не помнила, и поэтому мне казалось, что я вижу этого человека в первый раз в жизни, а липкий холодок страха противно полз по спине, подбираясь к затылку.

– Что за глупости вы говорите? – чуть слышно прошептала я. – Вы, вообще, кто? Почему я должна верить, что вы мой отец?

Незнакомец достал из кармана руку, разжал кулак и протянул мне фигурку обезьянки «ничего не вижу», составляющую единое целое вместе с двумя уже имеющимися у меня «ничего не слышу» и «ничего никому не скажу». Это были самые первые фигурки, подаренные мне, совсем маленькой, папой, после чего я и начала собирать миниатюрных зверят.

– Вот, возьми, без этой обезьянки твоя коллекция будет неполной.

Я взяла с протянутой ладони гладкую теплую обезьянку и поняла, что незнакомец говорит правду – он действительно мой отец.