— Я хочу, чтобы ты подольше побыл с нами, папа, — проговорил Макс, отбрасывая в сторону окровавленный пистолет. — У меня есть к тебе парочка вопросов. Возможно, ты тоже хочешь что-то спросить у меня. Ведь мы так давно не виделись.

Он повернулся к врачам, которых от страха колотил озноб. У ног одного из них растекалась желтая лужа.

— А ну, живо открывайте клетки! — крикнул им Макс.

Оба парня бросились выполнять его приказ. Освобожденные собратья, вместо того чтобы кинуться в трубы и покинуть это здание, устремились ко мне. Они пытались поставить меня на ватные непослушные лапы. Адриан спрыгнул с операционного стола и тоже поспешил ко мне. Макс тем временем не сводил сочувственного взгляда с мертвого абиссинца, лежавшего на операционном столе.

— Бедное животное, — пожалел его Макс. — Неужели эти злодеи убили тебя? Ну, ничего, не принимай это близко к сердцу. Раньше мы пожирали людей, а теперь они едят нас. Удивительно, как долго длится их жажда мести!

Макс взял в лапы труп кота, обмотал им шею, как шарфом, а потом начал рыться в ящиках столов и на полках.

— А ты действительно настоящий ас, Френсис, — промолвил он, стоя ко мне спиной. — Я не раз оставлял в этом районе знаки, чтобы хоть кто-то задумался о разгадке тайны, но все было тщетно. Тебе, наверное, интересно, почему я это делал? Не поверишь, но мне просто было скучно. Я ведь не могу общаться с самками, понимаешь? Впрочем, об этом подробнее может рассказать Максимилиан. В любом случае тебе удалось разгадать загадку, так что пора заканчивать игру. Я желаю тебе счастья и успехов в новых расследованиях, а также долгой жизни, мой друг! Я не шучу!

Похоже, Макс нашел то, что искал в одном из шкафов. Наконец, он достал оттуда белую канистру и поставил ее на операционный стол. Изображенный на канистре треугольник с языком пламени внутри свидетельствовал о том, что в этой емкости содержится легко воспламеняющаяся жидкость.

«Белые халаты» между тем успели открыть все клетки и выпустить пленников. Макс схватил обоих парней своими когтистыми цепкими пальцами за шкирку.

— Ну что, ребята? — спросил он. — Хотите испробовать этот препарат на себе?

И он ткнул их носом в шприцы и ампулы с ядом.

— Нет, нет! — умоляюще воскликнул один из врачей.

— Пожалуйста, не надо! — взмолился другой.

— Почему же? — ухмыляясь, спросил Макс и сделал вид, что очень удивлен. — Лекарство, которое вы прописываете другим, непременно должно понравиться вам! А ну, наполните шприцы!

— Смилуйся, мы всего лишь исполнители! — завизжал один из врачей. — Пощади нас…

— Я сказал, наполните шприцы! — взревел Макс и ударил врачей головами о стол.

Когда они снова подняли головы, я увидел, что лица парней залиты кровью. Макс сломал им носы.

Всхлипывая и жалобно повизгивая, врачи набрали в шприцы ядовитого вещества, и ввели иглы себе в вену. Однако они не решались сделать инъекцию, и тогда Макс грозно прикрикнул на них. Врачам не оставалось ничего другого, как медленно ввести себе в вены смертоносное вещество. Они переглянулись, как будто прощаясь, и замерли на месте. Шприцы торчали у них в сгибах локтевых суставов, словно украшение.

— Ну, кто говорил, что между людьми и животными существует большая разница? — издевательским тоном спросил Макс, когда оба парня замертво рухнули на пол.

Затем Макс отвинтил крышку канистры и, сняв с шеи мертвого абиссинца, медленно двинулся к Максимилиану, держа в одной лапе труп кота, а другой проливая жидкость из канистры на ходу на пол. Хатчинкс с искаженным от ужаса лицом попятился к камину. Судорога пробежала по его телу, когда он увидел, как неумолимо приближается к нему его создание, оставляя за собой влажный след на паркете. Максимилиан начал задыхаться, седые волосы встали дыбом на его голове. Сейчас он походил на безумца. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, мы все здесь смахивали на лишившихся рассудка.

— Я — страшный сон человечества, — сказал Макс, прижимая к пушистой морде труп абиссинца. — Я — кошка, наделенная человеческим духом. Ты считаешь это нормальным, папа? Неужели ты думаешь, что этого хотела природа? Или Господь Бог? Я знаю, что ты мне на это скажешь. Речь шла о деньгах, об огромных деньгах, и потому ты нарушил все этические запреты. Ты перешагнул даже через свои собственные чувства. Но мы-то с тобой знаем, папочка, что все это не совсем правда. На самом деле ты стремился добиться бессмертия. Ах ты, мерзкий старик, ты не мог просто зачать ребенка с женщиной, ты захотел породить мохнатого монстра! Да, ребята, вы не ослышались…

Макс искоса посмотрел на нас.

— …я являюсь отпрыском Максимилиана Хатчинкса! Я такое же злое и никчемное существо, как и он! Тебе это неприятно слышать, папа? Но ведь ты сам захотел создать совершенное домашнее животное с человеческими качествами, химеру с твоими генами и обличьем твоей любимой кошки! Меня породила твоя мания величия!

Максимилиан наконец остановился и теперь, опустив голову, слушал сына. За его спиной горел камин. Максимилиан, содрогаясь всем телом, рыдал, он оплакивал свою жалкую жизнь. Остановившись перед ним, Макс поставил канистру на пол.

За ним растекалась лужа пролитой жидкости.

— Я хочу задать тебе три вопроса, папа. И надеюсь, ты правильно ответишь на них, иначе мы сразу же оба окажемся там, где нам и место, — в аду!

Максимилиан громко всхлипнул.

— Мой первый вопрос, касается социальных контактов, — продолжал Макс. — Ты знаешь, о чем я говорю, папа. Я имею в виду общение с себе подобными. Другое существо является зеркалом для каждого из нас. Без друзей невозможно жить, впрочем, как и без зависти врагов, которая поддерживает нас. Одним словом, ответь мне, существуют ли еще подобные мне существа?

Максимилиан медленно покачал головой.

— Нет, — ответил он. У него был очень неприятный голос, глубокий и хрипловатый. — Ты — прототип. К сожалению, несовершенный прототип вопреки нашим ожиданиям. Если бы мы успели создать еще несколько таких существ, то они в значительной мере отличались бы от тебя.

— Ответ неверный! — взревел Макс и швырнул абиссинца в голову босса концерна.

Максимилиан схватился за левое ухо, из которого потекла кровь.

— Теперь поговорим о продолжении рода, — снова заговорил Макс, который, по-видимому, не испытывал к своему создателю ни малейшего сострадания. — Мои половые органы неразвиты, я бесплодное существо среднего рода. Думаю, что это сделано преднамеренно. Совершенное домашнее животное не должно размножаться неконтролируемым образом. В мире должен существовать один-единственный экземпляр, созданный «Энимал фарм». Это называется монополией на производство. Размножение планировалось производить с помощью клонирования. Поэтому меня лишили сексуальности. Скажи, папа, можно ли это изменить? Могу ли я спариваться с родственными видами и иметь потомство?

— Нет, это невозможно, Макс. Ты не способен иметь детей.