Уладив на время финансовые дела, король приступил к решению другого первоочередного вопроса и наконец-то послал за своей королевой. Алисанна, чуть не месяц прожившая в разлуке с любимым, вылетела немедленно, а двор ее отплыл следом на корабле. Теперь даже слепые нищие с Блошиного Конца знали, что они с Джейехерисом муж и жена, но еще месяц, пока готовилась их вторая свадьба, супруги ради приличия спали врозь.

Король, при всей любви своих подданных к пышным празднествам, не собирался тратить скудные средства короны на еще одну Золотую Свадьбу. На бракосочетании его матери с лордом Робаром присутствовали сорок тысяч гостей, на его собственном повторном обряде – лишь одна тысяча. Мужем и женой на сей раз их объявил септон Барт перед Железным Троном.

Королева-мать и ее муж с братьями Гароном и Ронналом приехали на церемонию из Штормового Предела, но больше всего толков вызвали не они: свадьбу почтила своим присутствием королева Запада. Она прилетела на Огненной Мечте поздравить младших сестру и брата и навестить дочь.

По всему городу зазвонили колокола, и тучи воронов помчались во все концы Вестероса возвестить о «счастливом событии». Вторая свадьба короля отличалась от первой коренным образом, ибо за ней последовала брачная ночь. Королева Алисанна годы спустя призналась, что на этом настояла она: ей не терпелось наконец расстаться с невинностью и наскучило отвечать на вопросы, «вправду ли» она замужем. Мужчины во главе с ревущим во хмелю лордом Робаром раздели королеву и отнесли на брачное ложе в крепости Мейегора, а Дженнис Темплтон, Розамунда Болл, Прюденс и Прюнелла Селтигар в числе других дам проводили к ней короля. Теперь брак Джейехериса Таргариена и сестры его Алисанны был скреплен согласно закону, перед глазами богов и людей.

Итак, тайна перестала быть тайной. Король и его двор ждали, как отзовется на это страна. Джейехерис видел несколько причин в том, что брак его покойного брата Эйегона встретил столь сильный отпор. Их дядя Мейегор, взяв себе в 39 году вторую жену наперекор верховному септону и своему брату Эйенису, расшатал хрупкое согласие между Железным Троном и Звездной септой, и Вера усмотрела в свадьбе Эйегона и Рейены новое оскорбление для себя. Грозный ордонанс верховного септона зажег искру, а Мечи и Звезды принялись раздувать ее вкупе с особо благочестивыми лордами, которые богов страшились больше, чем своего короля. Принца Эйегона с принцессой Рейеной народ знал плохо, и путешествие по стране они начали без драконов (в основном потому, что Эйегон на драконе тогда еще не летал); это сделало их беззащитными перед толпами, обступившими их в речных землях.

Джейехерису и Алисанне эти опасности не грозили. Звездная септа, они знали, не станет их проклинать; если многие Праведные до сих пор смотрели косо на браки между близкими родственниками, то «верховный прихлебатель» был человек осторожный и спящих драконов будить отнюдь не желал. Мечи и Звезды были распущены и объявлены вне закона, хотя бывшие Честные Бедняки, две тысячи коих служили в черных плащах на Стене, могли еще натворить бед, если бы захотели. Что до путешествия, то молодые король с королевой решили непременно его совершить. Они познакомятся со страной, узнают о нуждах народа из первых уст, встретятся с лордами в их собственных замках… но драконы будут при них неотлучно.

По всем этим резонам Джейехерис верил, что подданные отнесутся к его браку как должно, однако на случай все же не полагался. «Слова – это ветер, – сказал он лордам-советникам, – но ветер может раздуть пожар. Отец и дядя боролись со словами огнем и сталью, мы же ответим на них другими словами и загасим пожар до того, как он разгорится». Верный этой мысли, король выслал вперед не рыцарей с латниками, а глашатаев. «Говорите всем встречным и поперечным о доброте Алисанны, о ласковом ее нраве, о любви ее ко всем своим людям, великим и малым», – напутствовал их Джейехерис.

Глашатаев было семеро, трое мужчин и четыре женщины. Оружие им заменяли ум, язык и отвага. Об их подвиге сложили легенды, обросшие со временем новыми подробностями, как это водится у легенд. Раньше народ знал из этих семерых лишь одну, королеву Элинор, нашедшую Мейегора мертвым на троне. В королевских одеждах, которые сильно поизносились в пути, Элинор из дома Костейнов шла по Простору, рассказывая о злых деяниях прежнего короля и о доброте его молодых преемников. Позже она, отказавшись от всех привилегий знатного происхождения, стала матерью Элинор, настоятельницей материнского дома в Ланниспорте.

Имена шести других сделались со временем не менее знаменитыми. Три септона прославились как хитроумный Балдрик, ученый Ролло и неистовый старый Альфин, который давно обезножел и передвигался в носилках. Септу Изабель переманила на свою сторону Алисанна. Маленькая септа Виоланта была целительницей и творила, как говорят, чудеса. Из Долины пришла мать Марис, воспитавшая несколько поколений девочек-сирот в островной обители близ Чаячьего города.

Семь Глашатаев, странствуя повсюду, говорили о благочестии королевы, о ее щедрости, о великой ее любви к брату и мужу своему, королю. Для септонов, лордов и рыцарей, думающих иначе и приводящих им отрывки из Семиконечной Звезды, у Глашатаев имелся наготове ответ, которым снабдил их сам король Джейехерис при содействии септонов Освика и особенно Барта. Позже и Цитадель, и Звездная септа назвали этот постулат доктриной особости.

Суть сей доктрины проста. Вера в Семерых зародилась в холмах Андалоса и пересекла Узкое море вместе с андалами. По законам Семерых брат не может иметь плотских сношений с сестрой, отец с дочерью, а мать с сыном; плоды таких сношений суть выродки, отвратительные богам. Всё это так, признавали Глашатаи, но с одной оговоркой: к Таргариенам эти законы неприменимы. Корни Таргариенов уходят не в Андалос, а в Древнюю Валирию, где существовали иные обычаи. Стоит лишь взглянуть на них, чтобы понять, как отличны они от всех прочих жителей Вестероса. Об этом говорят их глаза, их волосы и то, что они способны летать на драконах. Только их дому оставлена эта сила после того, как Рок обрушился на Валирию.

«Нас всех создал один бог, – вещал Альфин с носилок, – и андалов, и валирийцев, и Первых Людей… но сотворил он всех разными. Возьмем льва и зубра, тоже созданных им. Оба эти зверя благородны, но наделены разными качествами. Лев не может жить как зубр, а зубр – как лев. Для тебя, сир, было бы смертным грехом переспать с сестрой, но в нас с тобой не течет кровь дракона. Они поступают так, как поступали всегда, и мы не вправе судить их».

Легенда гласит, будто в одной деревушке здоровенный межевой рыцарь, бывший Честный Бедняк, спросил Балдрика: «Ну а мне ты позволишь с сестрицей лечь?» «Попробуй сперва сесть на дракона, сир, – ответил ему хитроумный септон. – Если получится, я сам поженю вас с сестрой».

Здесь налицо противоречие, с которым сталкивается каждый историк. Оглядываясь на то, что случилось в прошлом, мы можем сказать: это произошло потому-то и потому-то. Рассматривая же то, чего не случилось, мы можем только предполагать. Мы знаем, что в 50 и 51 годах восстания против Джейехериса с Алисанной не было в отличие от девятилетней давности восстания против Эйегона с Рейеной. Почему же оно не вспыхнуло? На это с уверенностью ответить нельзя. Молчание верховного септона, разумеется, сделало свое дело, а от войны устали равно лорды и простолюдины… но если слова, ветер они или нет, имеют какую-то силу, то Семь Глашатаев тоже внесли свой вклад.