— Могло быть и хуже, — пробормотал Джей Эл свою любимую фразу. — Его могли назвать Джоном Смитом.

Она застонала от разочарования.

— Я занимаюсь этим уже три недели. Я никогда не видела, чтобы кого-то так трудно было выследить.

— Очень жаль, что у твоего парня нет более отличительного имени, что-то вроде… Уиллоби Галлсплат.

Оливия фыркнула.

— Вчера я нашла 27-летнего Роберта Александра Маккея в Кентукки. Бывший солдат, награжден орденом "Пурпурное сердце”.

— Звучит неплохо.

— Да, похоже, он отличный парень. Он — звездный игрок местной баскетбольной команды на инвалидных колясках.

— Ой. Я полагаю, у твоего Робби были ноги? — Да.

И замечательная грудь. Широкие плечи.

Красивое лицо. Мягкие каштановые волосы.

Прекрасные зеленые глаза.

— А у него был полностью функционирующий мозг? Она раздраженно взглянула на Джей Эл.

— Да.

— Я просто говорю, что нужно быть полным идиотом, чтобы позволить кому-то вроде тебя уйти.

— Ну, это очень мило с твоей стороны, но я начинаю беспокоиться обо всех тупиках, в которые я постоянно попадаю. Это ненормально.

Она нахмурилась, глядя в свои записи. А что, если он солгал насчет своего имени? А что, если он солгал обо всем? — Да, это очень странно, — Джей Эл забарабанил пальцами по перегородке. — Имея в своем распоряжении всю имеющуюся у нас информацию, ты должна была выследить его.

Человек, должно быть, сознательно работал над тем, чтобы нигде не засветиться.

Она с трудом сглотнула. Что же это за человек, у которого нет прошлого? В наше время было практически невозможно стереть все следы самого себя.

— Ты думаешь, он занимается тайными операциями? — Может быть. Или, может быть, он сказал тебе фальшивое имя, — Джей Эл поднял руку. — Беру свои слова обратно. Ты бы поймала его, если бы он солгал.

Она поморщилась.

— В этом-то и проблема. Я не смогла его прочитать. Моя бабушка тоже не смогла этого сделать, и раньше такого никогда не случалось.

— Никогда? Дерьмо. Он мог солгать о многом.

Может быть, он специально обучен обману.

В груди у нее все сжалось.

— Значит, ты думаешь, что это он помогает Отису изводить меня? Джей Эл печально посмотрел на нее.

— Я думаю, нам нужно докопаться до сути этого дела. Я не могу чувствовать эмоции, как ты, но даже я могу сказать, что это причиняет тебе много боли.

Она прерывисто вздохнула.

— Мне нужно знать правду.

Ей нужно было знать, был ли Робби искренен.

Он сказал, что влюбился в нее. Он так сладко занимался с ней любовью. Это должно было быть по-настоящему. Это было слишком ужасно, чтобы думать иначе.

— Ты хочешь, чтобы он был невиновен, не так ли? — прошептал Джей Эл.

Она кивнула. Слезы навернулись ей на глаза, и она сморгнула их.

— Ладно, предположим, что он невиновен.

Если он не посылал яблоки… — Значит, это сделал кто-то другой, — закончила Оливия его фразу.

— А кто знал, что ты собираешься на Патмос? — спросил Джей Эл.

— Моя семья. Ты.

Он изобразил шокированный вид.

— Я невиновен, клянусь. Я всю свою жизнь был хорошим мальчиком.

Она усмехнулась.

— Я вижу небольшой обман.

— Дерьмо. Я знал, что не должен был грабить этот банк.

Она усмехнулась. Джей Эл, да благословит его Господь, всегда умел подбодрить ее.

— И мне не следовало бить Микки Мауса по яйцам в Диснейленде.

Она откинулась на спинку кресла.

— Теперь ты говоришь правду.

— Черт, ты в порядке.

— Почему ты ударил Микки? Джей Эл пожал плечами.

— Мне тогда было всего три года. Представь себе ужас встречи с улыбающимся грызуном, который больше тебя. Кроме того, я думал, что он хотел мое мороженое.

Она засмеялась.

— Кто еще знал, куда ты направляешься? — спросил Джей Эл.

— Несколько человек отсюда, — ее улыбка исчезла, и она обменялась с ним встревоженным взглядом.

Джей Эл оглянулся через плечо и понизил голос.

— А что тебе сказал Баркер? — Он согласился, что у Отиса может быть сообщник, но он приказал мне держаться подальше от него. Он велел Харрисону заняться этим делом, — она поднялась на ноги. — Я посмотрю, закончил ли он.

Они подошли к рабочему месту Харрисона. Во многих отношениях Фрэнк Харрисон выглядел совершенно нормальным: средний рост, средний вес, каштановые волосы, карие глаза. Оливия, как правило, соглашалась с оценкой Джей Эл.

Харрисон вел себя как придурок, чтобы выделиться из толпы.

Есть минутка, Харрисон? — спросила она.

Он бросил раздраженный взгляд в ее сторону, а затем вернулся к изучению своего монитора.

— Я очень занят. На случай, если ты не знала, дело Морхауса все еще открыто.

Оливия кивнула. Тайсон Морхаус был почтовым работником, подозреваемым в растрате.

Он утверждал, что ничего не знает о пропавших деньгах, но Оливия допрашивала его накануне и знала, что это не так.

— Он лжет, — сказала она. — Это было в моем отчете.

Харрисон фыркнул.

— Как будто мы нуждались в твоем участии.

Мы уже поняли, что парень виновен. Сондерс следит за ним, пока я отслеживаю все его банковские счета, — он взглянул на Оливию. — Почему бы тебе не сэкономить нам немного времени и не использовать свои странные способности, чтобы найти пропавшие деньги? — Я не экстрасенс, Харрисон.

— О. Очень плохо, — он вернулся к изучению монитора. — Я думал, что все паранормальное дерьмо одинаково.

Оливия почувствовала, что Джей Эл вот-вот закипит от гнева, поэтому бросила на него предостерегающий взгляд.

Он стиснул зубы.

— Послушай, Харрисон, мы тут подумали, не проверил ли ты ситуацию с Отисом Крампом.

— Еще одна пустая трата моего времени, — пробормотал Харрисон, делая какие-то пометки. — В прошлую пятницу я ездил в Ливенворт и разговаривал с начальником тюрьмы. Он попросил охранника проверить регистрационную книгу.

Единственные посетители Крампа за последние восемь месяцев — это я и ты, Сотирис.

— А его почта? — спросила она.

— Все проверено, входящее и выходящее.

Ничего о яблоках, — Харрисон взглянул на нее, и она почувствовала его растущее раздражение. — Это не он. Кто-то еще издевается над тобой.