– Как же, я…

– Замолчите!

– Деточка, мы с тобой…

– Ничего слышать не желаю!

– Но, пожалуйста…

– Костя, – заорала Тина, – кточья охрана? Отчего ты стоишь, мух считаешь, ко мне сумасшедшие привязываются, аон в облаках витает!

Гора мышц быстро оттеснила Зинаиду в сторону.

– Милая, – попыталась все жедостучаться до сердца актрисы Зинаида, – билетик…

Тина, успевшая добежать до шикарной иномарки,обернулась и велела «горилле»:

– Дай этой попрошайке чуток.

Охранник вытащил из кармана тысячу рублей.

– Держи, бабка, – прохрипелон, – но чтоб я тебя больше тут не видел. Знаю вас, прощелыг, один разполучите и снова на хлебное место опрометью бежите.

От обиды у Зинаиды на глазах выступили слезы,она хотела было с гневом воскликнуть: «Что вы себе позволяете! Я не нищая!»

Но тут Костя одним прыжком одолел расстояниеот пожилой дамы до джипа, и лаково сверкающая машина ракетой стартовала сместа.

Эва вздохнула:

– Представляю, как вам было неприятно!

Акушерка кивнула:

– Целую ночь я проплакала, все думала, нупочему меня за бродяжку приняли? Одета я прилично, сумка красивая, сама толькоиз парикмахерской! Разве бывают такие бомжи?

– Нет, конечно, – фыркнула Эва.

– То-то и оно! – кивнулаЗинаида. – Я лишь к утру дотумкала: Тинка меня просто боится! Небосьрешила, умерло прошлое, похоронено давно, не один десяток лет прошел, сгинулаЗинаида Самуиловна на кладбище. А я вот она! Живехонька, здоровехонька и междупрочим не такая уж и древняя. Когда беременность у нее случилась, я совсеммолодая была, хоть и имела уже большой стаж работы!

– Какая беременность? – вытаращилаглаза Эва.

Акушерка аккуратно расправила тугонакрахмаленную скатерть.

– Помнишь, Тина заболела? Летом гепатит убабки в деревне подхватила?

– Конечно, – кивнула Эва, –самое замечательное время для меня было. Вальку в клинику запихнули надолго,мать к ней постоянно моталась, а я одна в квартире оставалась, просто песня!

Зинаида усмехнулась:

– Ага, гепатит! Неприятная штука, тошнитчеловека, печень поражается, потом диету долго соблюдать надо, худеют больныесильно.

– Тинка наоборот сначалаомордатела, – вздохнула Эва, – разнесло ее, как квашню. Вот насчеттошноты верно, выворачивало сестру в туалете по-черному, мама поэтому исообразила, что у Вальки со здоровьем швах, чего не проглотит, все назад. Ну апотом к врачу ее оттащила и выяснилось – это гепатит.

– Дурочка, – с легким раздражениемзаметила Зина, – беременная она была!

– Господи! – всплеснула рукамиЭва. – Не может быть!

– Абсолютная правда, – подтвердилаакушерка, – в деревне на свободе ребенка нагуляла. Бабка не уследила, аТина по малолетству испугалась. Она весь сентябрь тошноту скрывала, думала,может, само рассосется, матери лишь в октябре призналась, когда живот вверхпопер. Представляешь ситуацию? Аборт делать нельзя, а рожать к чему? Сама ещеребенок, все обязанности по уходу за младенцем на Тоньку лягут и позора необерешься. Это сейчас никого матерью-малолеткой не удивить, а в прежние временав беременную школьницу пальцем тыкали, осуждали.

Перепуганная Тоня понеслась к Зинаиде ибросилась ей в ноги с воплем:

– Помоги!

Акушерка предложила замечательный выход изположения. У нее есть знакомая вполне обеспеченная пара, все у них хорошо,кроме одного: детей бог не дает. Семья собиралась усыновить ребенка, да толькострашно брать отказного младенца от вечно пьяной мамаши. А тут девочка,залетевшая по неопытности от наивного мальчика-дачника, оба родителя непробовали алкоголь, не курили. Просто двое глупых ребят решили поиграть вовзрослую жизнь, результат их забав был никому не нужен, но ребенок, с большойвероятностью, появится на свет здоровым.

Зинаида поговорила со своими бездетнымизнакомыми, и те, обрадовавшись, поселили Тину на съемной квартире. Рожаладевочка там же, Зина лично приняла здорового, кричащего мальчика. Она же потом,естественно, за хорошее вознаграждение, сумела оформить нужные бумаги, имладенца записали на имя никогда не беременевшей женщины. Тину же отвезли домойи велели:

– Никому ни слова, у тебя был гепатит.

Перепуганная Тина плотно закрыла рот и неоткрывала его до сих пор.

– Представляешь, каково ей было меняувидать? – сказала Зинаида. – Я ведь газеты читаю, телик смотрю изнаю, какой у Бурской имидж. Нежная, интеллигентная, добрая, участливая, то онаденег какому-то ребенку на операцию даст, то в медицинский центр к крошкамприедет и постоянно везде одно и то же твердит: «Мне господь детей не дал,теперь я чужим помогаю. Давайте друг друга любить, тогда на земле не останетсянесчастных. А в особенности я не понимаю женщин, которые собственную кровиночкув детдом сдают. Ну отчего жизнь так несправедлива? Вот я мечтала о сыне илидочери, но бог не дал, другой же дети ни к чему, а нарожала их кучу…» Ну идальше всякие умные слова о контрацепции и ответственности перед детьми. Я,конечно, понимала, что ей такую роль велели играть, имидж нарабатывать, нопорой смешно становилось, а иногда и противно. Тут она намедни в ток-шоу нанесчастную девчонку накинулась, та в восемнадцать родила, мужа нет, вот ирешила своего ребятеночка на продажу выставить. Дескать, купите, люди добрые,недорого прошу, самой его не прокормить! Уж как Валентина несчастную девчонкутоптала, обзывала по-всякому и через слово восклицала: «Мы, женщины, не знавшиематеринства… Мы, кому не довелось родить ребенка, мы, обделенные судьбой…»

Зинаида Самуиловна выключила телевизор ипечально улыбнулась – вот бы буря поднялась, если бы акушерка, все же попав наэто шоу, встала и заявила: «Все ты врешь! Я лично принимала твоего сына,которого вы потом в чужие руки отдали, ты сама от дитя отказалась. Какое правоимеешь других осуждать, опомнись, Валя!»