Эва заправила сальную прядь волос за ухо.

– Сначала статью напиши, всю правду проТину, охота мне ей нагадить, пусть народ правду знает.

– Даже мертвой?

– А с живой-то опасно связыватьсябыло, – логично отметила Эва.

– Дальше, – поморщилась я, Эваперестала вызывать у меня жалость, сейчас я испытывала брезгливость.

– Затем еще одна статья, про убийцу!

– Если ты знаешь правду, отчего непойдешь в милицию?

– Ментов боюсь.

– Почему?

Эва завздыхала.

– Ну.., сидела я, недолго, за драку.Случайно вышло, выпили чуток, повздорили, дальше не помню всего. Парня тамубили, мне три года дали, просто так, за то, что в квартире спала. На зоне яменьше провела, за хорошее поведение меня отпустили.

– Знаешь, лучше пойду, времени нет.

Эвелина вскочила.

– Понимаю, я бывшая зэчка, алкоголичка,нет мне веры. Только я такое знаю! Тебя после статьи в лучшее изданиепригласят. Понимаешь ведь, как карьера у человека складывается, если он «бомбу»принесет. А я тебе уникальный материал за копейки отдаю!

Да, я сидела на зоне, но по чистой случайностии глупости, у нас в стране таких миллионы, на самом деле я не виновата была,водка меня сгубила, но ведь теперь взялась за ум. Если сейчас убийцу возьмут,все деньги Тины моими станут, больше претендентов на наследство не будет,только я да тот, кто все задумал, небось он про меня и не слышал, но егоарестовать надо. А в милицию мне нельзя, во-первых, не поверят, а во-вторых,как менты поступают, если дело раскрыть не способны? Вешают его на такогочеловека, который свою непричастность к преступлению доказать не может. Вот я,например, бывшая уголовница и алкоголичка, в метро работаю уборщицей. Ну чем некандидатка на роль убийцы Тины? Я ж ей сестра, следовательно, наследница. Ну ипонеслось, поехало, закружило, замело, я чихнуть не успею, как вновь на шконкахбуду париться. А если статья выйдет про настоящего убийцу, тогда моя жизнь вкорне изменится. Понимаешь?

Ее деньги станут моими!!! Я их заслужила своимтяжелым детством, юностью, страшными лишениями!

Эвелина произнесла монолог с такойстрастностью, что я неожиданно поняла: она и впрямь способна сейчас назвать имячеловека, в чьем спектакле Тина сыграла свою последнюю роль.

– Говори.

Эва вдруг выпалила:

– Это ребенок Тины.

Я тяжело вздохнула.

– Ты же говорила, что она была бездетной.

– Да, именно так, – немедленносогласилась Эва, – ей господь в браке наследников не дал. Повезло, однако,сестричке. Она замуж-то еще в институте выскочила, точно рассчитала, умом Тинкубог не обидел, сообразила: сейчас Семен ничего собой не представляет, нопройдет время, и он высоко взлетит! Но детей у нее не было!

– Что-то не пойму, – вздохнулая, – ты уж определись, пожалуйста, то ли ее чадо мать уничтожило, то ли уБурской ни сына, ни дочери не имелось!

Эвелина прищурилась:

– Оба утверждения верны.

– Послушай, ты меня за идиоткупринимаешь?

– Нет, конечно.

– Тогда отчего чушь несешь?

Эвелина поерзала на стуле, потом склонилаголову набок.

– Хочешь дальше слушать?

– Говори.

– Деньги на стол!

Я выложила тысячу рублей.

– Забирай.

– Нет, все сразу.

– Только после твоего рассказа, –уперлась я.

– Ладно, еще пять тысяч.

– Полторы!

– Четыре!!!

Сошлись на двух штуках. Ругая себя залегкомыслие и доверчивость, я отсчитала нужную сумму, Эвелина быстро схватилакупюры, алчно посмотрела на них, спрятала в потрепанный кошелек и внезапнозаявила:

– Это копейки, конечно, зато честнозаработанные, не украденные, я теперь порядочная женщина, больше чужое нетрогаю.

– Так за что ты сидела? – подскочилая.

– В который раз? – вопросом навопрос ответила Эвелина. – И какое отношение это имеет к предметуразговора? Или тебе западло человека тяжелой судьбы послушать? Ну ничего,поглядим, какой я через год стану, встретимся – не узнаешь меня! Шубканорковая, маникюр, педикюр, укладка.

– Если столкнемся зимой, то навряд ли ясумею оценить качество твоего педикюра, – протянула я, – разве чтотебе денег после приобретения манто на сапожки не хватит.

– Мне на все хватит, – гордовскинула голову Эвелина, – и несмотря на то, что злые и гадкие людипостоянно меня подставляли да в ментовку таскали, я кристально честный человек,раз пообещала, то расскажу тебе все без утайки, слушай и радуйся, какойэксклюзив за пшик получила!

– Хватит предисловий, – вскипелая, – где суть?

Эвелина поманила официантку:

– Свари еще кофе да налей в него нехолодное, а горячее молоко. Потом собеседница повернулась ко мне:

– Если будешь человека шпынять, то онничего хорошего не расскажет, это я тебе как опытная журналистка говорю.

– Похоже, ты была долгие годы редакторомгазеты «Рассвет над зоной», – не вытерпела я, – новости из третьегобарака.

– Да, – неожиданно легко согласиласьЭва, – стенгазету мы выпускали, верно, я с людьми в отличие от тебябеседовать умею, такие очерки писала! Кстати, нет ли у тебя знакомого писателя?Я могу свой дневник ему предоставить для литературной обработки, о гонораредоговоримся.

– Давай вернемся к разговору отаинственных отпрысках бездетной Тины, – велела я.

Эва хмыкнула:

– Только на первый взгляд ситуациясложной кажется, на самом деле она проста, словно кружка.

Я тебе рассказывала, что Тина в подростковомвозрасте гепатит подхватила?

Я кивнула.

– Да, привезла из деревни. Гепатит ещеназывают «болезнью грязных рук», а бабушка девочки, если я тебя правильнопоняла, не отличалась аккуратностью.

– Это еще мягко сказано, –оскалилась собеседница. – Когда Полина Гавриловна в Москву приезжала, менямигом тошнить начинало, не мылась старуха никогда, белье не меняла, зубов нечистила, сплошная навозная куча.