За ужином Чжу Туанчжи поделился с ними новостями. Когда он днем играл в футбол, студент с факультета философии сказал ему, что убили дочь ассистентки профессора, Ян Син.

— Что за черт? — воскликнул Ду Ю, ударив по столу кулаком. — Вам не кажется, что убийства происходят слишком часто?

— Я слышал, девочке было всего семь лет, — заметил Чжу Туанчжи, качая головой. — Не представляю, откуда в человеке берется такая жестокость!

Ду Ю хотел еще что-то сказать, но вдруг обернулся и ткнул локтем Фан Му.

— Посмотри туда! — прошептал он.

Ден Линьё, с подносом в руках, озиралась в поисках свободного места.

— Так, Туанчжи, давай-ка быстро пересядем за другой стол, — заторопился Ду Ю, хватая со стола поднос и вставая. — Как только мы уйдем, — шепнул он Фан Му, — скорей зови ее.

— Да не дури ты, — ответил тот, краснея. — Сядь назад и доешь спокойно.

— Черт, слишком поздно! — разочарованно воскликнул Ду Ю, вытянув шею, чтобы лучше видеть.

Фан Му оглянулся — Ден Линьё уже нашла свободный столик и сейчас протирала его влажной салфеткой, которую достала из сумки.

— Давайте наконец поедим, — сказал Фан Му и зацепил палочками кусок картофелины.

— Что? Глазам не верю! — Ду Ю продолжал следить за Ден Линьё, вытянув шею, словно жираф.

Фан Му обернулся еще раз — оказывается, напротив Ден Линьё уселся Лю Чжанчжун, и они болтали, словно старые приятели. Это явно была не первая их встреча.

— Видишь, что бывает, если опоздать, — заявил Ду Ю с недовольством в голосе и возмущенно уставился на Фан Му.

— Полюбуйтесь: перед вами человек, который всячески сводит друга с девушкой, — сказал Фан Му, указывая на приятеля пальцем, — хотя в действительности сам мечтает замутить с ней.

Чжу Туанчжи расхохотался с набитым ртом.

— Придурок! — фыркнул Ду Ю, красный как рак.

По пути назад в общежитие они втроем столкнулись в холле с Лю Чжанчжуном. Тот, широко улыбаясь, громогласно приветствовал их. Ответили только Фан Му и Чжу Туанчжи; Ду Ю сосредоточенно глядел в потолок.

— Видишь? Что я тебе говорил? — с улыбкой обратился Фан Му к Чжу Туанчжи.

Ду Ю ткнул его кулаком в плечо.

* * *

Жертвой была девочка семи лет по имени Цин Цзяо. Она училась во втором «В» классе начальной школы для детей сотрудников Университета Цзянбина. Ее отец, Цин Бинсянь, сорока двух лет, был президентом компании «Культура-Метрополитен». Мать, Ян Син, сорока одного года, работала ассистентом профессора философии в Университете Цзянбина.

С момента исчезновения Цин Цзяо до обнаружения ее трупа прошло 50 часов. По словам родителей, в тот вечер, когда Цин Цзяо пропала, отец должен был заехать за ней в школу, но ему пришлось срочно встретиться с клиентом, он опоздал и в школе ее не нашел. Уведомив полицию, родители оклеили весь город листовками о пропавшем ребенке, однако в следующие два дня никаких новостей не поступало. А потом на пороге квартиры появилась коробка с трупом.

Тело было полностью обнажено и покрыто ранами. По данным медицинского освидетельствования, причиной смерти стал болевой шок от обширных повреждений тканей. Иными словами, Цин Цзяо запытали до смерти. Эксперты установили также, что после смерти труп изнасиловали. Следов спермы обнаружено не было, и это означало, что убийца использовал презерватив.

Тело лежало в большой картонной коробке, в которой опознали упаковочную тару фирмы «Адидас». Кроме трупа, там были найдены еще два предмета, причем весьма неожиданных: видеокассета и осколок керамики.

Видеокассета была стандартная, совместимая с обычными домашними видеомагнитофонами. Отпечатков пальцев на ней не нашли. На пленке — единственная запись продолжительностью 15 секунд. Ближний план гениталий девочки. Она лежала на черной простыне (вероятно, простыню использовали, чтобы скрыть цветовые пятна и узнаваемые предметы в комнате) с широко раздвинутыми ногами. С начала до конца записи камера не двигалась. Девочка также не двигалась; судя по цвету ее кожи, она была уже мертва. Базируясь на физиологических особенностях, можно было сказать, что по возрасту она не старше 14 лет. Позднее, когда видео показали родителям жертвы, они заметили на бедре девочки родимое пятно и опознали в ней свою дочь, Цин Цзяо.

В правой руке жертва сжимала осколок керамики общей площадью около 50 квадратных сантиметров. В нем быстро опознали фрагмент керамического сосуда. Обломок украшала роспись с обнаженными мужчинами и женщинами. Полицейские обратились за помощью к председателю городской ассоциации художников, и тот, основываясь на росписи, сказал, что она очень похожа на работы Грейсона Перри, британского мастера керамики, специализирующегося на вазах. Однако крайне маловероятно, что это оригинал.

В ходе расследования было решено предпринять следующие шаги.

Во-первых, поехать в школу, где училась жертва, и узнать у учеников и учителей, с кем она контактировала в вечер исчезновения.

Во-вторых, с учетом жестокости преступления, нельзя было отметать мотив мести. Таким образом, следовало тщательно изучить контакты Цин Бинсяня и Ян Син.

В-третьих, поскольку коробка, в которой нашли тело жертвы, была достаточно большой, убийце, скорее всего, понадобилась машина, чтобы ее доставить. Подъездная дорожка была зацементирована, так что следов шин на ней не осталось. Соответственно, требовалось опросить всех соседей и выяснить, не останавливались ли у дома подозрительные машины. Также следовало обратиться в агентства по аренде автомобилей и узнать, не было ли у них подозрительных клиентов.

В-четвертых, хотя коробка, в которой нашли тело жертвы, была позаимствована со склада или из магазина фирмы «Адидас», убийца постарался удалить с нее все указания на то место, где купил или утащил ее. Поэтому необходимо было отыскать, откуда она взялась.

В-пятых, в процессе жестоких пыток жертва, вероятно, пыталась сопротивляться, и полиция подозревала, что именно так у нее в руке оказался осколок керамики. Это означало, что разбитая ваза, скорее всего, принадлежала убийце. Следовало обойти все художественные лавки в городе, торгующие керамикой, и установить личность покупателя.

* * *

Кашель. Непрекращающийся кашель.

А потом — неукротимая рвота.

Склонившись над унитазом, тянусь за туалетной бумагой. Отрываю и кое-как вытираю рот, потом бросаю бумагу в унитаз и смываю. Грязный обрывок, закрутившись, тонет в водовороте.

Страшно кружится голова.

С трудом поднимаюсь на ноги. В зеркале — знакомое лицо. Иссиня-бледная кожа. Растрепанные волосы.

Улыбаюсь ему.

Закрываю глаза, и уголки губ ползут вверх.

Нет. Нельзя смотреть на эту чудовищную улыбку.

Спотыкаясь, бреду назад в гостиную. Валюсь на диван. Окна закрыты, плотные шторы не пропускают солнечный свет. Горит лишь одна тусклая лампочка на стене. В комнате удушающая жара. Но почему меня бьет озноб?