Волосы, мокрые от холодного пота, неприятно липнут ко лбу. С силой провожу по ним влажной ладонью, убираю назад. Принюхиваюсь.

Воняет тухлятиной.

Быстро подхожу к окну, раздвигаю шторы и тут же, словно обжегшись солнечным светом, задергиваю обратно. Скорее к столу. Выдвигаю ящик, вытряхиваю все содержимое на пол. Наконец-то! Освежитель воздуха. Пш. Пш. Пш. Брызгаю до тех пор, пока не остается ни капли.

Густой запах лимона разъедает нос, но в комнате становится приятнее.

Снова валюсь на диван. Подбираю с пола книгу, пролистываю страницы. На одном развороте подробный рисунок человеческой анатомии.

Какого черта!

Книга летит в стену, ударяется с громким стуком и, шурша, падает на пол. Лежит, раскрытая, с невинным видом.

Тело немеет, и я соскальзываю вниз. Холодная плитка внезапно освежает.

Раскидываю руки в стороны, пытаюсь приподняться и нащупываю под диваном что-то холодное, влажное и липкое. Беру и подношу к глазам. Обрывок чьей-то разлагающейся кожи.

Горло сдавливает спазм. Зажав рот ладонью, бегу в ванную. Едва успеваю поднять крышку унитаза, и отвратительный рыгающий звук эхом отдается от стен.

Сгибаюсь пополам. Желудок выворачивает снова и снова, но наружу выходит только немного желчи. Слезы заволакивают взгляд, но я все равно вижу, как слизь изо рта капает в унитаз.

Снова лицо в зеркале. Стираю с подбородка потеки слюны. Вглядываюсь в отражение.

Там кто-то другой — лицо такое же бледное, но это другой человек.

Смеюсь. Широко открываю рот и смеюсь.

Незнакомец в зеркале ржет мне в ответ.

Оглядываюсь — в комнате за моей спиной на экране компьютера высвечивается фото.

Нет. Тебе меня не одолеть.

Фан Му торопливо перешагнул полоску травы и по дорожке побежал к общежитию. Возле входа ему попался Лю Чжанчжун, в костюме и при галстуке. Он разговаривал с Ден Линьё. Заметив Фан Му, Лю Чжанчжун радостно замахал ему рукой. Ден Линьё вежливо улыбнулась. Фан Му рассеянно махнул им в ответ и поспешил внутрь.

Пять минут назад позвонил Ду Ю и сказал, что к нему, Фан Му, из Чанхона приехал товарищ. После выпуска из педагогического колледжа Фан Му оборвал связь со старыми приятелями, и потому сильно удивился, узнав, что кто-то решил его навестить.

Открыв дверь, он увидел парня, сидевшего на его койке. С заметным даляньским акцентом тот воскликнул: «Шестой Брат, вот и ты!»

На секунду Фан Му замер. А потом, не говоря ни слова, подошел и крепко его обнял.

— Старший Брат[16], — улыбаясь, сказал он.

Старшего Брата немного смутил столь теплый прием. Похлопав его по спине, он сказал:

— Слушай, да ты совсем не изменился.

У Фан Му защекотало в глазах, и он выпустил друга из объятий. Смущенный, смахнул слезы рукой.

— Откуда ты здесь?

— Приехал в Цзянбин по делам, вот и решил заглянуть. Не ожидал, что охрана в университете такая строгая! У меня даже спросили номер паспорта — никак не хотели пропускать.

— Тут в последнее время произошло кое-что серьезное, вот посторонних и не пускают.

— Серьезное? Что?

— Двоих студентов убили, — вставил Ду Ю.

— Боже, теперь везде такое творится… — вздохнул Старший Брат. Но тут же, заметив, как изменилось выражение лица Фан Му, переключился на другую тему. — Общежитие у вас роскошное. Все студенты в таких живут?

— Ага. — Фан Му кивнул. — Но скажи, чем ты занимаешься?

— Да ничем особенным. Сам знаешь — в наше время устроиться после колледжа на приличную работу не так-то просто. Сейчас состою в юридическом отделе одной государственной компании в Даляне. У нее возникли кое-какие проблемы — иски в суд, взимание долгов… Ну, понимаешь — «прямо сейчас денег нет» или «это все, что мы можем заплатить» и тому подобное. Собственно, за этим я и приехал — потребовать у одной фирмы деньги, которые они задолжали.

Улыбнувшись, Фан Му спросил:

— А еще с кем-нибудь из наших ты общаешься?

— Да как сказать… Второй Брат пошел в армию. Старший Брат из триста пятьдесят первой тоже теперь служит — он говорил мне, что Второй Брат стал кадровым военным. Пятый Брат после выпуска уехал в Гуанчжоу, устроился адвокатом. Я слышал, дела у него идут. Но, честно говоря, не особенно старался поддерживать старые связи.

Голос Старшего Брата упал.

— После того, что случилось с Третьим Братом… Когда Четвертый Брат погиб, а ты едва выжил, — сам понимаешь… Мы жили вшестером, все дружили, а тут вдруг осталось четверо. Никто из нас не хотел об этом вспоминать. Мы только и ждали, когда все забудется. Неудивительно, что мы разбрелись в разные стороны.

Заметив, что Ду Ю внимательно прислушивается, Фан Му взял Старшего Брата за руку и сказал:

— Пойдем. Ты же с дороги — позволь я тебя чем-нибудь угощу.

* * *

В небольшом ресторанчике поблизости от кампуса Фан Му со Старшим Братом напились до поросячьего визга. В конце концов, когда-то они были очень близки, не виделись целых два года, и им было о чем поговорить. Сначала они часто перебивали друг друга, словно соревнуясь, у кого память лучше, хотя по молчаливому соглашению избегали касаться давней трагедии. Вместо этого вспоминали все самое забавное и смешное из студенческих лет, а когда языки начали заплетаться, просто хохотали и заказывали еще выпивку.

В какой-то момент Старший Брат внезапно хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Слушай, чуть не забыл! Тот журналист связался с тобой?

— Журналист? — недоуменно переспросил Фан Му. — Какой журналист?

— К тебе что, не обращался журналист за интервью? — сказал Старший Брат, также недоумевая.

— За интервью? Да о чем?

Старший Брат вздохнул.

— О чем же еще… Про тот случай, с Третьим Братом.

Фан Му моментально протрезвел.

— Что именно он хотел?

— Да не волнуйся ты так. Месяца три назад позвонил какой-то парень, представился репортером из «Вечерних новостей Чанхона». Спросил, правда ли, что мы с тобой вместе учились; я сказал: «Правда». Спросил его, откуда у него мой номер. Он сказал, из выпускного альбома. Потом сказал, что расследует происшествие с Третьим Братом, хочет написать статью о психическом здоровье студентов в колледжах.