по 1860 г. Г-н Ярдли снабдил меня криминальной статистикой столичной полиции за последние десять лет, из которой я почерпнул много ценной и интересной информации помимо той, о которой уже упомянул.

Количество проституток, посаженных в тюрьму с 1850 по 1860 год, и их профессии

1850–2502 чел.

1851–2573 чел.

1852–3750 чел.

1853–3386 чел.

1854–3764 чел.

1855–3592 чел.

1856–4303 чел.

1857–5178 чел.

1858–4890 чел.

1859–4282 чел.

1860–3734 чел.

После некоторых исследований я получил возможность перечислить профессии и занятия этих женщин.

74 чел. — шляпницы и парикмахерши

418 чел. — прачки

646 чел. — модистки и т. д.

400 чел. — служанки

249 чел. — сапожницы

58 чел. — изготовительницы искусственных цветов

215 чел. — портнихи

33 чел. — уборщицы

42 чел. — переплетчицы

8 чел. — вырезальщицы пробок

7 чел. — красильщицы

2 чел. — торговки рыбой

8 чел. — продавщицы разных товаров

24 чел. — перчаточницы

18 чел. — ткачихи

Остальные сказали про себя, что не имеют ни ремесла, ни профессии.

Таким образом, за десять лет полиция арестовала 41 954 женщины, нарушавших общественный порядок, которые занимались проституцией либо для своего удовольствия, потому что подверглись соблазнению, либо с целью заработать на жизнь. Словосочетание «нарушать общественный порядок» неконкретно, но я полагаю, что оно допускает различные значения. В одном случае оно может означать «быть в состоянии опьянения», в другом — «напасть на полицейского», в третьем — «совершить проступок злонамеренного характера», в четвертом под ним мы можем понимать мелкое правонарушение. И нам следует помнить, что за все это правонарушитель подвергается либо штрафу, либо тюремному заключению.

Цифра 41 954 — это огромная величина за десять лет. Если долго не размышлять, я бы сказал, что проститутки, взятые все вместе, — это самые развязные, безответственные и безнравственные существа. Но после изучения вопроса становится очевидным, что их нельзя рассматривать всех вместе. Следует понимать, что эти сорок с лишним тысяч человек представляют собой, по большей части, отбросы общества, самые худшие, легкомысленные и отвратительные его слои.

Их мы должны искать на востоке столицы в Уайтчепеле, в Уоппинге, в притонах и лачугах по ту сторону Темзы среди подружек моряков и солдат. На Хеймаркете пьянство не так распространено, и на полицейских редко совершаются нападения. Если мужчина, с которым идет женщина, пьян и проявляет агрессию по отношению к полицейскому, женщина довольствуется невинным и сравнительно безобидным развлечением: она собьет с полицейского фуражку и изящно отфутболит ее ногой по мостовой. Это часто случается в ночных уличных потасовках и часто привносит в них комический элемент. Мы видим, что среди женщин легкого поведения, подвергшихся аресту, имеют большой перевес модистки.

646 модисток за десять лет, так или иначе нарушивших закон, дают нам возможность сформировать некоторое представление о количестве модисток, портних и т. п., которые прибегают к проституции; ведь если так много из них нарушили общественный порядок, то количество законопослушных их представительниц должно быть очень велико.

Другим интересным пунктом являются прачки, из которых 418 человек побывали в руках полиции. Тут либо чрезвычайно развращающим является влияние на них их профессии, либо им слишком мало платят, либо же их просто очень много; я склоняюсь к последнему предположению.

То, что служанок попалось только 400 человек, — это скорее удивительно, чем нет, так как они подвергаются сильным искушениям со стороны очень многочисленной группы людей.

В нашем следующем статистическом исследовании мы имеем возможность быть более точными, чем в предыдущих. Особые услуги, предоставляемые проститутками, дают им возможность совершать у людей кражи, и ежегодно несколько сотен из них попадают за это в полицию, а некоторые бывают осуждены. Только на днях я проходил по Уич-стрит, идя из Нью-Инн с другом, и случилось так, что мы помогли защитить джентльмена от алчности нескольких мужчин и женщин скверного вида, которые мешали ему пройти.

На Уич-стрит есть пять или шесть домов, прилегающих друг к другу, которые представляют собой не что иное, как самые низкопробные бордели. Содержатели этих заведений совершенно не пытаются скрыть факт своего гнусного занятия. Почти в любой час дня до двенадцати часов ночи можно увидеть женщин в фривольных и нарочито броских нарядах, стоящих в дверях этих заведений. И хотя они на самом деле не пристают к прохожим со словесными заигрываниями, они делают это своими взглядами и жестами.

Вероятно, был уже первый час, когда я, проходя мимо одного из этих домов, увидел джентльмена без пиджака и шляпы, который выскочил из его дверей и побежал вверх по улице. В руке он держал небольшой складной нож, который, как я понял по его виду, он без колебаний пустит в дело, если возникнет острая необходимость. Через мгновение за ним вдогонку ринулась группа мужчин и женщин (по четыре-пять человек тех и других), вопя во всю глотку. Они уже приближались к нему, когда он внезапно повернулся и обошел их, и этот маневр направил его в мою сторону. Когда он был уже достаточно близко, я увидел, что он пьян. Как только он заметил меня, попросил у меня защиты, сказав: «Ради бога, задержите их». Шум привлек внимание полицейского, стоявшего в конце улицы, который подошел узнать причину нарушения общественного порядка, и толпа преследователей отхлынула при его появлении.

Этот джентльмен сказал, что он зашел в один из этих домов купить сигару, где на него накинулись несколько женщин, которые попытались ограбить его. Хоть он и был пьян, сумел засунуть руку в карман и вынуть небольшой складной нож, который всегда носил с собой. Он стал размахивать им перед их лицами, затем сверху спустились несколько громил, но жертве удалось выбежать на улицу.

Этого мужчину вполне могли ограбить, а потом напоить до бесчувствия, не боясь быть обнаруженными; прилагающаяся статистика покажет, что такие акты насилия часто происходят в столице.

Кражи, совершенные проститутками у клиентов, с 1850 по 1860 год

Первое, что поражает нас при взгляде на эти цифры, — это небольшое число обвинительных приговоров, которые последовали за арестами. Например, в 1850 году из 684 арестованных лишь 116 человек были осуждены. И все же мы не должны забывать о трудности при доказательстве обвинения такого рода и о нежелании людей поддерживать обвинение. Это только естественно, если человек испытывает нежелание появляться на публике и оказываться замешанным в каком-нибудь неприглядном деле подобного рода. Любой, кому был небезразличен этот человек и его репутация, немедленно отказался бы, и в этом нежелании выступать в качестве обвинителя мы должны искать причину того, что многие правонарушители избегают наказания.

Когда же случай такого рода происходит в борделе, можно предположить, что полиция будет иметь основания обвинить содержателя борделя в укрывательстве воров и людей, которые регулярно нарушают общественное спокойствие, но криминальная статистика столичной