— Ты права, — произнесла она едва слышно. — Убить хотели тебя.

Ниночка кивнула. И отвела взгляд. Между собой они, кажется, уже все обсудили и пришли к единому решению. Но Киру с Лесей подобные безмолвные дебаты, когда они ровным счетом не врубались в тему, никак не устраивали.

— Что это еще за игра в гляделки?! — возмутилась Кира.

— Говорите, что за Игнат! — потребовала Леся. — Почему он хотел убить тебя, Ниночка?

Та попыталась отмахнуться.

— Это долгая история. К Маше и Диме не имеет никакого отношения.

— Нет уж! Раз пошла такая пьянка, давай договаривай! Что за Игнат?

— Ну, парень.

— Поняли, что не девчонка!

— Мой бывший бойфренд.

— Совершенно шизанутый! — подсказала Маша.

— Настоящий псих, — согласилась с ней Ниночка.

И так как подруги все равно ровным счетом ничего не понимали, Ниночка пустилась в объяснения. Ну да, с Игнатом она познакомилась около месяца назад. И вначале парень произвел на нее благоприятное впечатление. Рослый, умный, начитанный, симпатичный. Он обладал широким кругозором и неплохой, почти новой «Шкодой». Одним словом, отличный кандидат в женихи, приятели или просто любовники.

Подумав так, Ниночка начала привечать потенциального кавалера. Сделать это оказалось проще простого. Игнат был существом доверчивым, чувствительным и весьма прилипчивым. Последнее качество насторожило Ниночку. Но было уже поздно. Игнат влюбился.

Очень скоро Игнат дневал и ночевал под окнами ее дома. Причем как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Да, да, ночевал в своей «Шкоде» во дворе Ниночкиного дома. Когда девушка поняла, что с ее кавалером не все в порядке, действительно было уже поздно. Игнат успел прикипеть душой к Ниночке. И никак не желал понять, почему она не хочет больше с ним встречаться.

Благопристойные откаты вроде «Мы с тобой хотим в жизни разного и потому нам не по пути» или «Я слишком молода, чтобы думать о серьезных отношениях» не проходили. Игнат их не воспринимал. И требовал любви. А вот ее-то Ниночка дать ему и не могла. Больше того, настырный кавалер стал ее откровенно раздражать.

— Ну и надоел же он мне, я вам скажу! Просыпаюсь, а в окне его рожа торчит с розовым букетом наперевес. На следующий день во двор выхожу, снова он меня встречает. На работе надо мной смеются. Каждый день цветы тащит. Весь офис в фикусах каких-то. И все время звонит. «Скажи, что ты меня любишь, солнышко» или «Скажи, когда мы увидимся, я уже соскучился».

В общем, Ниночкино терпение лопнуло. И, видя, что благопристойного разрыва все равно не получится, она устроила кавалеру скандал. И послала его открытым текстом. И увидев, как переменился в лице Игнат, Ниночка возрадовалась. Но, как оказалось, торжествовала она рано. Игнат и не собирался сдаваться.

— Я покончу с собой, — пообещал он Ниночке.

— Пожалуйста.

Равнодушие Ниночки определялось тем, что она отлично знала: настоящий самоубийца никого не предупредит о замышляемом. Нет, он будет действовать иначе. Тихо пойдет в ванну, сарай или запрется в специально снятом номере гостиницы. Но он сделает так, чтобы его ни в коем случае не побеспокоили достаточно долгое время. А человек, который направо и налево по каждому пустяку грозит покончить с собой, просто работает на публику, шантажируя добросердечных людей.

Поэтому Ниночка равнодушно предложила Игнату веревку и мыло.

— Я умру! — заявил в ответ парень. — Но сначала накажу тебя!

— Пошел прочь! — повторила Ниночка и сочла, что разговор с надоедой на этом закончен.

Но Игнат так вовсе не считал. Он принялся осаждать Ниночку с новыми силами. Но на этот раз его намерения были далеко не столь романтичными. Он в самом деле вознамерился убить любимую, чтобы наказать за проявленную черствость, холодность и равнодушие.

— За последние две недели на меня было совершено как минимум три покушения, — сказала Ниночка. — Не считая вчерашнего случая с подпиленными лесами и еще двух или трех аварий, в которых я не вполне уверена, что виноват Игнат.

— Значит, и подпиленные леса — дело рук Игната?

— Уверена, что это был он. Тощий и длинный — это про него. А драные джинсы и куцая курточка… Что же, он любит эксцентрично одеваться. Мог приобрести и это.

Кира с Лесей слушали и не верили своим ушам.

— Ах, не верите! — воскликнула Ниночка. — Но сегодня я видела его своими собственными глазами. Это он столкнул Маньку! Столкнул, думая, что упаду я.

— Но выходит, что за тобой охотится настоящий маньяк! — ужаснулась Кира.

— Ну да! А я вам о чем говорю!

— И ты терпишь, что он уже целых две недели пытается тебя убить, и до сих пор ничего не предприняла?

— А что я могла сделать?

— Как минимум, заявить в милицию.

— Пыталась. Мне там не поверили. Сказали, что раз нет свидетелей, то мои слова — это просто бред.

— Но… Но… Но теперь у тебя есть свидетели!

— И ты должна обратиться в милицию!

Ниночка переводила взгляд с одной подруги на другую.

— Да, — пробормотала она. — Мне кажется, что вы правы. Это зашло уже слишком далеко.

— Еще как зашло! А если бы Машка сегодня не зацепилась за крюк? Где бы она была сейчас?

Маня содрогнулась. И требовательно посмотрела на подругу.

— Ты должна… Нет, ты просто обязана заявить на этого сумасшедшего!

— Его нужно изолировать.

— Изловить и изолировать от общества.

— Он социально опасен!

— У него крыша совсем поехала. Это ясно!

И дебаты Маня завершила одной, но веской фразой:

— Мы немедленно возвращаемся домой.

Не передать словами, как возликовали подруги! У них просто в груди все запело и заиграло. Их подопечные возвращаются домой, что может быть лучше. Но тут же здравые сомнения пришли в голову Кире, охладив ее радость ушатом воды.

— Но тебя подозревают в том, что ты тяжело ранила Диму, — взглянула она на Маню.

— Плевать! Я же этого не делала! И вообще, лучше немного посидеть за решеткой, чем по ошибке пасть от руки больного психопата. Извини, Ниночка.

— Ничего, — пробормотала та. — Меня твоя позиция радует. Но как же быть с туром? Ведь за него деньги плачены.

— Снова плевать! Не мы деньги за эту путевку платили, не нам и плакать.

— Ну да, — пробормотала Ниночка. — Так-то оно так.

— Не знаю, как ты, а меня совсем не устраивает, если за нами всю дорогу будут охотиться то ли наемный киллер, то ли обиженный психопат.

— Но мы планировали…