- Не волнуйтесь, Николай Петрович, - успокоил Лангсдорф на мои вопросительно поднятые брови, - дети осмотрены, накормлены, мальчики уже по кораблю носятся, девочка в каюте отдыхает.

Камень свалился у меня с души. Ну что, нужно как можно скорее вернуть детей домой, исстрадавшимся родителям! Но всем судам разворачиваться излишне, достаточно посадить ребятишек на батель, пожалуй сам на "Марии" пойду. Внезапная мысль сбила с шага, Я замер, словно уперся в стену и ударил себя полбу: Ёлки-палки, а почему бы нет?!

Сорвался с места взбежал на капитанский мостик: - Николай Александрович! - обратился к командующему нашей небольшой флотилии на переходе лейтенанту Хвостову, - Посмотрите по своим картам, Где мы находимся от Сан-Франциско, На каком расстоянии и с какими там координатами, Как нас найти при необходимости?

Если капитан "Юноны" и удивился, то виду не подал, взял навигационную линейку, на морской карте принялся что-то измерять и помечать, проводить линии карандашом: - Ну, если прямым курсом, то двадцать три мили на северо-северо-запад, азимут 29 градусов.

- Обстоятельства вынуждают меня вернуться на "Марии" в Сан-Франциско. - Хвостов понимающе кивнул, и я продолжил: - Вы следуйте прежним курсом, встречаемся в нефтяной бухте. Пока мы обернемся, вы заправитесь, связь по радио.

На палубе я подошел к борту и в рупор приказал готовить батель в обратный путь, попросил следовавшего за мною вестового разыскать детей, а сам спустился в каюту командора. Проверил по записям, до оговореного времени ещё час, а нам уходить, но всё-таки натянул наушник.

Сердце забухало, ладони стали неприятно липкими, видимо Резанов всё-таки волнуется и мне его состояние передается. Минуту вслушиваюсь в эфир, только редкие потрескивания от молний отдаленной грозы.

Деревянными пальцами обхватил ключ: в эфир полетели позывные: "КА КО, КА КО, КА КО". "По нашей договоренности КА" значит "Катя", так Резанов любовно звал Кончиту, а "КО" - Коля называла его она. Постучав с минуту я прислушался: нет ответа... Ну да, до оговоренного времени связи не менее часа, вряд ли девушка в неурочное время находится у аппарата. Но не сидеть же сложа руки! Я сжал зубы и упорно принялся работать ключом.

Через 5 минут внезапно послышался ответ: "КО КА" - она! - девушка всё-таки здесь, и я передал: "Нашли детей". Я отстучал одно и то же послание 3 раза насколько мог медленно, чтобы Кончита абсолютно точно приняла и поняла смысл переданного. После паузы, показавшейся вечной, корреспондентка сбивчиво передала: "Слуги убежали". Что бы это значило? А, ну по-видимому: побежали искать родителей! Ожидание длилось томительно. В этот момент в дверь постучал вестовой и доложил, что детей собрали и зачем-то запустил их.

Я знаками попросил ребятишек молча подождать на диване. Спустя пятнадцать минут в эфире послышался вопрос: "Где?" Я пододвинул листок с координатами, написанными рукой Хвостова и передал в эфир. Через 5 минут пришло подтверждение по международному телеграфному коду из моего времени, которое оказывается умная девчонка несмотря на волнение додумалась отыскать в моей памятке: "ЩСЛ" - "Принято!" Я с облегчением вытер пот тыльной стороной ладони. Где-то в кармане был платок, но ввиду того, что сидел неудобно, доставать его не с руки. Ну что же, коли сообщение принято - всё, время действовать. Я передал в эфир: "К" - "конец передачи", и в заключение "73!" - "Наилучшие пожелания!" и получил в ответ от Кончиты Резанову "88" - "любовь и поцелуй". Ну что же, теперь я знаю, что хотя бы на какой-то короткий срок, до того как мы приедем, родители перестанут убиваться.

- Ну вот, ребята, теперь о том, что вы нашлись знают дома, - я кивнул на кристадин.

Ребятишки с живым интересом глазели по сторонам. Пабло весь извозился нефтью, как мне доложили изводил распросами Ерёму подле паровой машины.

Эстелла кротко сидела на краю дивана, крепко сжимая в ладошке слуховую медицинскую трубку, прообраз стетоскопа моего времени и постреливала любопытными глазками по убранству каюты.

Родриго открыв рот неверяще моргал, наконец решился спросить: - А это что, сеньор командор?

- Радио, - коротко ответил я и потянулся с хрустом разминая затекшие спину и шею, - Вот с сестрой Пабло, Кончитой переговаривался, - улыбнулся, - А скоро и вы будете дома.

- А как это Вы? У Вас голуби наверное? - загорелись любопытством глаза Родриго, сына губернатора, - но ведь они так быстро не могли долететь...

- Да нет, - улыбнулся я, - у меня специальное устройство, радио называется, - я указал подбородком на кристадин. - Второй такой же в Сан-Франциско у сестры Пабло, у Кончиты, вот я сейчас ней общался, а она передала вашим родителям.

- Ра... ра... ра... - пробует непослушным языком повторить мальчишка.

- Ра-ди-о, - подсказал я.

- Ра-ди-о медленно проговорил Родриго. - А посмотреть можно?! - умоляюще вскинул он глаза. - Пабло, с Кончитой говорил! - ткнул он в бок острым локотком слегка полноватого, похожего на отца мальчишку.

- Подойдите ближе, - радушно улыбаясь приглашающе машу ладонью.

Дети несмело потянулись к столу. Пришлось снова включить кристадин и ещё раз вызвать Кончиту. Ребята недоверчиво по очереди слушали писк в наушнике. Даже Эстелла послушала, но особого впечатления это на неё не произвело и она просто с любопытством оглядывалась в моей каюте, Резанова каюте точнее, ну как любая женщина, убранством заинтересовалась.

А я отстучал Кончите, что рядом со мной сейчас находится Пабло, она передала ему привет и от него Я передал привет сестре.

Пабло весь светился в лучах славы сестрицы. Родриго расширенными глазами рассматривал кристадин со всех сторон, склонился так, что чуб цвета крыла ворона то и дело спадал на глаза и казалось будто обнюхивает, но никак не осмеливался дотронуться. Наушники-то я ему дал, а вот сам кристадин... Я подозвал его взмахом ладони и кивком головы: - Подойди, одень, можешь повернуть вот эту ручку. - Он покрутил настройку, потом Снял наушник: - А что ещё это Радио может?

- Ещё вот у меня с нашими кораблями связь есть, вот будем на форте радио ставить: Тогда стану со всеми связываться, узнавать всё.

- Здорово! - восхитился Родриго, - вот бы мне такую, а? - серые глаза его горели вожделением.

Я поднял уголки губ в улыбке: - Ну это уже как батюшка твой позволит.

- А если я его упрошу?