Олеся отъезжает в сторону, пропуская меня.

— Все не так, — говорит осипшим голосом. — Закрой дверь, — просит она и, развернувшись, направляется в сторону комнаты.

Меня снедает нетерпение, но решаю, что спешить не буду. По поведению Олеси я вижи, что она хоть и позвонила мне, но довериться не спешит. И я настаивать не буду. Буду ждать, сколько понадобится.

— Роллы будешь? — спрашивает девушка, кивая на нераспакованные контейнеры с едой, оттягивая тем самым разговор об истинном моем здесь нахождении.

— Только в том случае, если ты мне составишь компанию. Я смотрю, ты даже не притронулась к ним?

Подойдя к столу, открываю упаковку, проверяя свои догадки.

— Мне испортили аппетит, — признается Олеся.

— Надеюсь, это Руслан? — спрашиваю сквозь зубы.

— Почему? — непонимающе смотрит на меня Мартышка.

— Ну, потому что у меня тогда появится реальная причина пересчитать ему зубы, — хмыкаю.

Леся пару раз моргает. Смотрит в недоумении, а потом ее губы растягивает улыбка.

— Тебе лишь бы подраться, Андрей. Ни капли не изменился, — делает замечание, а у меня от ее слов сердце биться быстрее начинает.

Помнит. Вот только жаль, что именно это.

— Значит, не он? Тогда кто? — Я выдвигаю стул и усаживаюсь за стол, снимаю упаковку с контейнеров.

— Забудь. Это все мелочи, — отмахивается девушка.

Я перевожу на нее взгляд, и мне на голову будто ведро ледяной воды выливают. У меня перехватывает дыхание, когда когда Мартышка подъезжает ко мне вплотную: бледная, напуганная, с дрожащими губами.

— Олеся, что с тобой? — сдавленно спрашиваю, поддаюсь вперед, ближе к ней.

Девушка порывисто обнимает меня, так крепко, что мне становится безумно страшно. Я обнимаю ее за плечи, сжимая в руках, и тут же чувствую, как мою шею обжигают горячие слезы.

— Я боюсь, Андрей, — жарко шепчет она. — Боюсь обмануться. Я так долго ждала этого, а вдруг все это иллюзия? Вдруг обман?

Мартышка утыкается носом мне в шею, плачет. Господи! Это так… Ее слезы терзают мое сердце. Оно пропускает удар всякий раз, как Олеся всхлипывает.

— Олесь! — глажу ее по волосам, вдыхаю ее так и не забытый аромат цитрусов и моря. Моя эта девочка, всегда была моей и ею останется. Больше я ее не отпущу.

— Олеся, — мягко отстраняю ее от себя, обхватываю ее заплаканное лицо ладонями, провожу по щекам большими пальцами, стирая влагу, — давай знаешь что сделаем?! — не спускаю с нее глаз.

— Что?

— Мы поедем к моему другу в больницу и там тебе сделают снимок. Вот тогда и будем разговаривать. А сейчас у нас с тобой могут быть только предположения. И только. Олеся накрывает мои руки своими холодными дрожащими пальцами, сжимает.

— Да. Я поеду. Не хочу затягивать, — соглашается девушка, но в ее глазах все же есть сомнение.

— Ты чего-то боишься? — задаю ей вопрос прямо.

— Да, Андрей. Боюсь. Боюсь, что мне вынесут приговор, — шепотом отвечает Мартышка.

— Дурочка ты, Лесь. Твой приговор уже исполнен, второго не будет. Так что все, что с тобой могло произойти плохого, уже произошло, — шутливо произношу и щелкаю ее по кончику покрасневшего носа.

— И что же это? — озадаченно спрашивает.

— В твой жизни снова появился я, Мартышка. Так что давай собирайся, а я пока наберу Степану. Надеюсь, сегодня его смена, — уже бурчу себе под нос, — и его не придется дергать.

— Смотри сюда, ты это видишь? — Степан указывает мне место на позвоночнике Олеси. — Если вдруг что-то пойдет не так, она вряд ли сможет в дальнейшем сидеть. Не удивительно, что ей не стали трогать его.

Степан перекатывается к другой части стола, где расположен экран с еще не напечатанными снимками.

— Твою мать, Степа, разве такое возможно? Ты меня сейчас хочешь убедить в том, что если будет поврежден ствол, то запускается необратимый процесс? — мне эти слова произносить страшно, не то что оставлять подобные мысли в голову.

— Именно, Андрей, — сухо, без эмоций, констатируя только факты, произносит мужчина. — Ее падение спровоцировало толчок этого осколка. И если раньше все было стабильно, то теперь это напоминает “мартышку с гранатой”. В любой момент при неудачном стечении обстоятельств — я имею ввиду, это физическая нагрузка, либо повторное падение — могут спровоцировать проникновение осколка вглубь, и все, пиши пропало, — пожимает плечами друг.

— И что ты предлагаешь делать? — нависаю над столом, вглядываясь в неприметный чуть осветленный участок на черно белом снимке.

— Надо подумать, Андрей, — потирает пальцами подбородок Степан. — Не повезло девочке.

— Без философии Степ, — обрываю друга, но сказанные им слова уже проникли в мозг и аккурат осели в сердце, сжав его так сильно, что заболело за ребрами.

Без лишних слов, медленно разворачиваюсь и направляюсь к выходу и уже возле двери кидаю через плечо: за описанием заеду завтра.

— Андрей, мы едем не туда, — наблюдаю за Мартышкой боковым зрением.

Ее выражение лица такое забавное: она хмуриться, эмоции и ее мимика выдают активную деятельность ума. Вспоминает дорогу и видимо прикидывает маршруты по которым мы можем доехать до нее.

— Хочу пригласить тебя в гости. Отказы не принимаются, — развязно ухмыляюсь, пряча за этим тоном беспокойство.

Я так и не решился рассказать все то, о чем мы говорили со Степаном. У Олеси так светятся глаза, что у меня не хватает смелости потушить их сияние.

— Так нечестно, — поджимает губы девушка, и складывает на груди руки.

— Возможно, но при других обстоятельствах мне бы не удалось тебя к себе затащить… — я делаю много значительную паузу, чтобы Мартышка сама могла додумать, то что я недосказал.

— Андрей, ты хамло, — смотрит на меня раскрывшимися глазами Мартышка.

— А ты разве не знала? — опускаю ладонь ей на колено сжимаю.

Олеся закатывает глаза, прикусывает нижнюю губу, откидывается на спинку сиденья.

— Мартышка, — зову взволнованно, и разжимаю пальцы, но неожиданно мою руку сверху накрывает ладонь Олеси. Она переплетает свои пальцы с моими и не дает убрать руку.

— Все хорошо, — хрипло шепчет. — Ты просто не представляешь, как это здорово чувствовать. Пусть остается так.

Сжимает она ладошкой мою, молча предлагая оставить все как есть.

У меня от волнения аж в горле все пересохло. Мать твою! Вот этого я н ожидал. Совсем.

— Значит ты все же приняла правильное решение? — чтобы хоть как-то отвлечься задаю тупой вопрос, который она точно должна понять к чему относится.