бы приставать в темном переулке к этой худенькой девушке.

— Ваше сиятельство Анастасия Павловна, — показательно кланяюсь я. — Как же вы очаровательно выглядите! Моя спина сама склоняется пред вашей красотой. Позвольте представить мою спутницу Светлану Дмитриевну Соколову.

Обворожительная улыбка скользнула по губам Насти.

— Ваше сиятельство, — делает реверанс Света.

Дочь барона поворачивается ко мне.

— Даня, для тебя я просто Настя. На худой конец Анастасия, — с напускной строгостью отчитывает меня юная волчица и быстрый взгляд в сторону обомлевшей Светки. — Светлана Дмитриевна, для вас тоже.

— И я для вас Света, Настя, — не остается в долгу блондинка, странно глянув на меня. Да, согласен. Что-то многовато сиятельств со мной на короткой ноге. Но куда теперь деваться?

— Даня, ты почему меня бросил с Паскевичем? — раздается за моей спиной недовольный звонкий голос. — О, Настя, привет!

— Привет, Маша, — с дрогнувшей улыбкой отвечает юная «волчица». — Значит, вы с Данилой тоже знакомы?

— Да, однажды он заступился за меня перед бандитами в парке, — зачем-то сообщает княжна, высоко вскинув подбородок. И переводит снова недовольный взгляд на меня. — Даня, ты что-нибудь мне скажешь? — спрашивает требовательно.

Я делаю непонимающее лицо.

— Мария, прости пожалуйста, но разве Паскевич не один из твоих ближайших друзей? Ты даже звала его на свою вечеринку, как я помню. — А еще вы встречались, милая моя, но этого я не говорю, сама знает.

— Ну звала и звала, — вся разом грустнеет Маша. — Я же не знала, какой он.

— Смотрю, твои взгляды на Диму поменялись, Маш? — смеется Настя. — В детстве он тебе был очень даже приятен.

— Не будем об этом, — отмахивается Морозова. — Лучше расскажи, как сама? К тебе вернулась мама. Значит, всё лучше некуда?

— Да, конечно, — с улыбкой кивает Настя. А вот ее глаза говорят совсем другое. Печальные у нее глаза. Что-то странное творится в доме Горнорудовых. Жесть какая-то.

А ведь до воскрешения Жанны Настя видела ее в последний раз только в младенчестве. То есть, девушка совсем не знает свою мать. Отец, конечно, навеял ей образ гордой справедливой женщины, но действительность вполне может расходиться с фантазией. Вполне-вполне. То, как обошлись с бедняжкой Радмилой, тому серьезное подтверждение.

Ощущение, что я попал в мистический детектив. Ладно, съем пока бутерброд с лососем. О, тут есть сладкие канапе на шпажках. Хочу-хочу.

Пока я уминаю мармеладные кубики, девочки, с пониманием глянув на меня, щебечут о чем-то своем: новые модные юбки в гармошку и прочее в таком же духе. Ощущаю на себе еще чей-то взгляд. Оборачиваюсь, а это сволокет Паскевич опять ко мне взором прикипел. Опять Машку ревнует, зараза. А рядом с ним стоит еще один молодой хмырь. Тот меня оценивает беглым взглядом, слушая княжича.

Прямо повеяло запахом надвигающейся хрени. Мои действия? Конечно же, съем еще одну сладкую штуку, даже две. Пока дают.

* * *

— Говоришь, этот шкет и есть тот самый Вещий, что вернул Горнорудову к жизни? — с недоверием переспрашивает Константин Митович, косясь на простолюдина, уминающего мармелад. — Если это смог школьник, то задача не стоила выеденного яйца.

— После драки кулаками не машут, — подзадоривает телепата Дима Паскевич. — Он сделал это, а ты нет. Все это знают.

— Что тут знать? Я даже не пробовал, — приподнимает бровь Константин. — Теперь-то я понимаю, что проблема Горнорудовых представляла из себя сущий пустяк. Но ты прав. Зачем уже говорить об этом. Пускай простолюдин радуется своим фабрикам. Если удержит.

— Хорошо, не парься, — согласно кивает Паскевич. — Хоть я и слышал, что Морозова с Меньшиковой обсуждали тебя.

— Зачем меня обсуждать? — недоумевает Константин.

— Они говорили, что, цитирую: «даже Костя бы не сдюжил, а Даня вот смог».

— Не сдюжил? Да я даже не пробовал! — дымится Митович.

— А у девушек всегда так, Костя. Привыкай, — хлопает его по плечу Паскевич. — Простолюдин успел, значит, он молодец. А ты хоть и сильнее его, но оказался медленнее.

— Рруку убери, — шипит Константин. — Сейчас я поговорю с ним. Посмотрим, что из себя эта чернь представляет.

И Митович стремительной походкой направился к столу со сладкими закусками.

* * *

— Вещий, да? — окликает пацан, что глазел на меня с Паскевичем на пару. — Значит, в твою честь праздник.

Я поворачиваюсь к мускулистому парню. Еще один любитель звериного мяса. Что ж, все мы такие. Все мы обожаем вкусно покушать.

— Праздник в честь воскрешения баронессы, — холодно замечаю. — А я не баронесса, Ваше благородие.

— Я граф, — недовольно поправляет меня приставучий.

— Ответ от этого не изменился, Ваше сиятельство, — без улыбки произношу. — Я по-прежнему не баронесса.

Со стороны девчонок слышится сдержанный смех, а грубиян, наоборот, супится.

— Посмотрите-ка на него, — цедит он сквозь зубы. — Вещий у нас не только герой, но еще и юморист.

— Константин, ты почему так невежлив с Данилой? — вступается за меня Настя. — Он такой же гость, как и ты. И как ты правильно заметил, это он вернул мою маму к жизни.

— Я разве невежлив? — фыркает тот в ответ. — Просто не знал его имени. Поэтому и окликнул по фамилии. А вообще, с простолюдинами я всегда так общаюсь.

Маша и Настя хмурятся практически одновременно. Обе знатные особы уже открывают ротики, чтобы одернуть графа, но я успеваю вмешаться:

— Ничего страшного, Анастасия, — благодушно прощаю, лишь бы качок-граф отстал от меня, а лучше свалил бы подальше. — Я не в обиде.

Но моя вежливость остается без достойной отдачи. Этот Константин смотрит на меня брезгливо, как на стоптанный коврик в подъезде.

— Разреши проверить твою обороноспособность, Данила, — оскаливается он. Ого, неожиданная заявочка. — Говорят, ты сильный телепат. Мне интересно насколько.

Значит, тоже телепат. То-то он пристал. Жаждет письками помериться. И не отстанет же теперь. Но от моей булавы ему крышу напрочь снесет.

— Константин, здесь не место, — обругивает графа Настя.

— Мне просто интересно, какого он ранга, — усмехается Костян.

— Это можно просто спросить, — пожимаю плечами. — Я — Воин, третий разряд.

— А я Мастер. — Гордо заявляет. — Но номинальные ранги ничего не значат. Говорят, ты самородок. Я хочу проверить тебя. Отказываешься? — грозно смотрит. Даже угрожающе.

Ну понятно. Достанет. Не здесь, так в другом месте. Что ж, я не ищу драк, но и не бегу от них.

— Проверяйте, — усмехаюсь. — Если вам этого так хочется.

Глава 23

Властная женщина

— Нет, это не мыслимо! — рычит Настя. — Константин, ты всерьез собрался драться в бальном зале? Я запрещаю!

— Почему же сразу драться, Анастасия? — пожимает граф широкими плечами. — Я просто посмотрю защиту Данилы, может, даже дам несколько советов по ее укреплению. Зачем же ты кипятишься? Мы даже не поднимем руки. Всё пройдет в наших головах. Точнее, в голове Данилы, — он смотрит на меня с иронией.

Допускаю, что гаденыш решил нахрен сжечь мне мозг. А может, просто устроить ментальный пинок. В общем, ничего хорошего. Понятно, что его подговорил Паскевич. Но какое основание? Зависть, что это я, а не он соединил разум баронессы? Так кто ему мешал? Этому кейсу почти двадцать лет.

В принципе я могу прибегнуть к защите Горнорудовых, как хозяев бала, и послать этого телепата на все четыре стороны.

— Или ты, Данила, может, хочешь перенести наш урок на другое время? — заметив мою задумчивость, предлагает Константин.

Эх, уже не вариант.

— Настя, и правда, — улыбаюсь я. — Вряд ли уж граф хочет навредить мне.

Какой он там ранг? Мастер. Должен быть сильным. Но отказываться от «приставаний» не буду. Потом еще подкараулит в переулке. Сложнее придется. Лучше уж при свидетелях.

Настя хмурится. Света с Машей тоже волнуются.

— Даня, ты уверен? — спрашивает княжна, она кивает на кружащиеся на танцполе пары. — Может, лучше потанцуем? Мы вроде обговаривались с тобой. Еще вперед Константина. Так что я первая!

Обговаривались? Что? Когда? А, так она дает предлог соскочить. Блин, да я лучше выйду один против сотни бигусов, чем пойду кружиться в вальсе и фокстроте. Конечно, мне пришлось урвать пару уроков бальных танцев, но я не сравнюсь с дворянами, которые с малолетства учатся переставлять ноги в танцевальных па. Хотя и не важно, это не конкурс, достаточно лишь сносно двигаться. Но нет, нет, не хочу.

— Маша, но ты же хотела джайв, — придумываю на ходу отмазку. — А сейчас… — Что они, блин, танцуют? А? Без понятия! — Другие танцы. Так что мы с тобой еще успеем.

— Хорошо, Даня, — Маша кивает, поняв, что я не настроен убегать от напыщенного графа.

— Итак, граф. — Я развожу руки в стороны.