— Вот оно, значит, ка-а-к, — протягивают Лопухина с Меньшиковой, хитро переглянувшись. А Маша с Настей Горнорудовой, наоборот, супятся.

— А у тебя откуда духи, которых нет в продаже? — требовательно смотрит на меня княжна.

— Я познакомился с леди Смит в Испании, — пожимаю плечами. — Так уж случилось, что я оказал ей одну услугу, и леди отплатила мне подарком.

— Хорошие у тебя знакомые, Данила, — раздается мужской смех. Оглядываюсь — а это никто иной как Шереметьев Антон. Граф ухмыляется. — Давно не виделись, наставник! — он делает шуточный поклон, будто юный самурай перед сенсеем.

— Так, — строгости в голосе Маши становится в разы больше. — Теперь я хочу немедленно всё знать. Почему наставник? Когда вы двое успели так сдружиться?

Смеясь, граф начинает рассказывать о нашем путешествии в Барселону. Некоторые моменты он приукрашивает. Особенно в ярких эпичных красках у него удаются наши дуэли с испанцами. Девушки слушают, затаив дыхание на таких моментах: «А вот здесь барселонец вскинул наваху! Даня был в шаге от гибели, и только в прыжок в сторону спас его».

— Даня, это и правда было столь опасно? — спрашивает Маша.

Пожимаю плечами.

— Честно, уже не помню. Давно это было, да и бой длился от силы минуту.

Кажется, мой ответ поднял меня еще выше в глазах девчонок.

— А мне о поединках не рассказывал, — надулась Светка.

— Зато тебе духи подарили, — вздыхает Маша.

Очень странные реплики. К чему это вы, барышни? Мне кажется, что в новом мире, у меня что ни день — то драка. О всех рассказывать что ли? Или только о стычках с благородными? И не думаю, что только я сражаюсь в Царстве, где среди простолюдинов царят порядки а-ля «лихие 90-ые», а дворяне обожают дуэли. А про духи вообще непонятно. Маша не моя одноклассница, я ее редко вижу. Так зачем мне ей духи покупать?

Антон же с улыбкой сообщает:

— Кстати, мы с Изабель скоро венчаемся. С датой пока не определились, но ты, Данила, приглашен.

— Польщен, граф, — говорю я, а про себя грустно вздыхаю. Эх, надо скорее получать герб, а то простолюдином как-то стрёмно гулять по дворянским мероприятиям.

* * *

— Александр, в Пензе никого нет, — сообщает по мобильнику царский брат. — Наводка точно верная?

— Откуда я знаю? — вздыхает Соловьев, которого опять отвлекли от кокетливой пышечки. — Я же не телепат и не артефактор. Игрушки Миши для меня — темный лес.

— Понятно, — хмуро бросает Владислав. — Значит, будем продолжать поиски. Оставайтесь на связи.

— Да-да, — Соловьев кладет трубку и оглядывается в поисках своей зазнобы.

Она машет ему пухлой ручкой, и боярин спешит к сударыне. По дороге он не замечает и сталкивается с молодой парой.

— Ой, простите, — щебечет блондинка, которая наступает боярину на ногу.

— Ничего страшного, — Соловьев оглядывает красавицу и широкоплечего парня рядом. — Я сам не расторопен. Прошу прощения, сударыня…

— Соколова Светлана, — улыбается девушка. — А это мой спутник Данила Вещий.

— Соловьев Александр, — кивает боярин, и больше не глядя на этих двоих, спешит к заждавшейся пышечке.

Глава 25

Истина происхождения

— Вещий! — раздается на парковке возмущенный рык. — И куда же ты собрался⁈ Кто тебе позволял⁈

Мы только подошли к нашему лимузину, но уехать нам не дают. Кто же такой настырный? Оглядываюсь — а это разъяренный Паскевич шагает ко мне. Лицо краснощекое, гримаса брезгливая, в глазах пляшут шальные бесята. Княжич явно под градусом.

На инстинкте делаю шаг вперед, заслонив собой Свету.

— Ваше сиятельство, нам пора, — коротко бросаю. Пытаюсь не провоцировать мажора, но потуги даются мне с большим трудом. Только от одного взгляда на его рожу кулаки уже начинают чесаться.

— Как это пора⁈ Праздник в твою честь же! — наезжает Паскевич. — А ты уходишь! Не уважаешь баронессу! Да я тебя за такое!

Надо заметить, что орет он громко, как буйный. Немногочисленные зрители оглядываются. А слышат они что? Слышат, что «простолюдин не уважает баронессу». Блин, это чревато.

— Я преклоняюсь перед красотой и умом Жанны Дмитриевны, — спокойно, но отчетливо заявляю. — И праздник устроен в честь баронессы, но никак не в мою. Как справедливо вы заметили, я всего лишь простолюдин. Мне такие почести даже не снятся.

— Ты не уважаешь! — настаивает на своем Паскевич. — Иначе бы забился в угол, как дворовый пес, и сидел бы тихо до тех пор, пока тебя не отпустили бы. Но нет, ты думаешь, что можешь ходить по светским вечерам, словно благородный. Баронесса обязательно узнает о твоей наглости, сученыш, но вперед я сам тебя научу манерам!

Сученыш, значит⁈ Рррр…Пьяная мажорщина, как же ты меня бесишь! На равного по статусу ты бы никогда не посмел наехать. Да и на меня бы не полез, не напившись как свинья.

— Света, в машину, — бросаю через плечо блондинке, и сразу раздается стук каблучков и хлопок двери.

Княжич явно собирается с духом, чтобы устроить драку. Только храбрости пока не хватает. Вот и горланит, ищет повод, за который ему не дадут ремня.

— Куда! — гремит Паскевич, глянув пьяным глазом за мою спину. — Я не отпускал!

Он делает шаг к машине, но я не сдвигаюсь с места, перегораживая ему дорогу.

— А тебя никто не спрашивал, — уже тише говорю, чтобы слышал только княжич. — Она дворянка, понял? А ты иди куда шел.

От моих слова у Паскевича глаза чуть не лезут на лоб. Но я уже призвал цыган и готов в любую секунду дать отпор.

— Ну, сученыш! Я обещал — получай! — княжич вскидывает руку, которая на лету покрывается ледяной коркой до плеча.

Мигом врубив усиление, ловлю конечность княжича. Его ледяной кулак, усеянный шипами, застывает в высшей точке. Едва успел поймать. Замах был широким и быстрым. А еще эти острые лезвия на костяшках…Меня обуревает ярость. Этот мажор собирался меня убить!

С трудом сдерживаюсь, чтобы не разбить всмятку череп понтореза. Паскевич это чувствует и вздрагивает. Пытается отшатнуться, но я крепко держу говнюка. Его глаза с опаской смотрят на меня.

— Вещий, ты борзеешь… — хрипит эта мажорщина.

— А ты позоришь аристократов, — рычу я, резко оскалившись. — Ну, гребаный мажор, сам напросился.

Сжимаю пальцы, и ледяная корка трескается под пальцами. Не полностью, но трещины отчетливые. Я палюсь? Да нет. Сойдет за здорового одаренного в ярости, каким я и являюсь. Человек под адреналином способен и на большее.

— Даня! — встревоженный крик Светы.

Разок бью княжича по печени и резко отталкиваю подальше от себя. А то еще пырнет какой-нибудь острой ледышкой.

Белые осколки сыплются с его руки, сам княжич со страхом, болью и недоумением смотрит на меня. Тело его заваливается, он с трудом удерживается. Еще один придурок Айсмен. И почему среди ледовиков повышенный процент сволочей? Мне просто везет или это как-то связано с видом магии?

Я хищно оскаливаюсь. Пытаюсь выглядеть бешеным. Таков расчет.

А как иначе? Если кинется, придется драться по-настоящему, а потом разгребать гору последствий. Поэтому главное сейчас — показать, что я готов хорошенько начистить ему рожу и надавать по почкам. Паскевич испугается за свою репутацию и не сунется. Быть на людях избитым простолюдином — для аристо тот еще позор. Пока же никто еще ничего не видел. Со стороны выглядело, что Паскевичу не удалось меня огреть, а потом он отскочил.

— Убирайся, — баюкая ушибленную руку, княжич решает спустить всё на тормозах. — Я тебя отпускаю.

— Премного благодарен. Но ухожу я сам, — насмешливо фыркаю и неторопливо иду к машине, по пути прихватив за локоток выскочившую Светку.

Когда наконец усаживаемся и трогаемся, блондинка тяжко вздыхает:

— Похоже, ты завел еще одного серьезного врага, Даня.

— Паскевич давно ко мне неровно дышит, — пожимаю плечами. — Пока что его сдерживает собственный род. Связываться с Морозовыми — себе чревато, а я считаюсь их партнерами. Надеюсь, так будет и дальше.

— И чего он только пристал к тебе! — стонет девушка и кладет голову мне на плечо.

Я бережно глажу ее по руке.

— Такова природа мерзавцев. Они ищут белых ворон и накидываются на них. Но ничего страшного, я разберусь с этим. — Возможно, придется даже звякнуть князю Морозову. Вернее, его шурину Борзову. Да, так и сделаю сегодня же вечером. Мягко потребую вмешаться. Все же я выполняю заказ Морозовых, а это что-то да значит. Ситуация с Паскевичем может выйти из-под контроля, а подвергать опасности моих близких не входит в мои планы.

— Знаю, что разберешься, — вторит моим мыслям Света, расслабившись и прикрыв глаза.

Мы приезжаем в гостиницу, поднимаемся к нашим номерам. Ого, дверь мне заменили и теперь я могу теперь спать у себя.

— Даня, ты не хочешь