Анатолий шагнул вперед, споткнувшись о валявшийся обломок доски, непроизвольно выругался.

Олег нервно облизал губы, которые почему-то стали сухими и шершавыми, и машинально щелкнул затвором карабина, досылая патрон в патронник.

И лишь Евгений увидел, как сидящий в коляске человек едва заметно шевельнулся. Промелькнула жилистая рука, молниеносным движением сорвав плед, и на оторопевших мужчин уставилась двухстволка.

– Ку-ку, придурки, – шепнул человек в коляске, и тут же последовали выстрелы.

Первый заряд картечи попал в горло Анатолию, взорвав кадык и раздробив шейный позвонок. Взмахнув руками, бывший участковый рухнул на спину с практически оторванной головой. Агонизируя, его указательный палец нажал на спусковой крючок наградного «ПМ», и пуля с хлопком ушла в потолок, пробив в старом шифере, которым была застелена крыша, аккуратную круглую дырочку.

Спустя секунду прогрохотали еще два выстрела – Корнеев и Олег нажали на спусковые крючки почти одновременно. Олега отбросило назад с такой силой, что он впечатался спиной в стену и медленно сполз вниз. Хрипя и елозя, он пытался зажать руками рану на животе, по которой толчками вытекала кровь.

Заряд крупной дроби, выпущенный из карабина Олега, тоже достиг цели. Инвалидная коляска со скрипом развернулась, и старик без звука повалился на дощатый пол. В воздухе запахло едким дымом.

Несколько секунд Евгений просто стоял и тупо смотрел на валяющиеся тела. Его рассудок, простого городского обывателя, верного мужа и отца двоих детей, явно не был подготовлен к подобному развитию событий, хотя гипотетически мужчина настраивал себя на что-то похожее.

Наконец он оправился от шока и посветил в залитое кровью лицо Анатолия. Голова бывшего участкового была развернута в сторону двери, из разорванных артерий хлестала кровь. Евгений понял, что проверять пульс у соседа нет никакого смысла. Он перевел прыгающий в руке фонарь на Олега, который стаскивал с себя маску и пытался встать.

– Же… ня… Же… ня, – промычал Олег. – Где… он?

– Надо вызвать «Скорую», – хрипло сказал Евгений.

– Потом… где… Борька? Где… наши дети?!

– Я не знаю.

Стоная и упираясь в стену сарая руками, Олег медленно выпрямился и проревел:

– Где дети?!!

Евгений отбросил носком ботинка скомканный плед, осветил фонариком неподвижное тело Корнеева и проговорил:

– Он жив. Ранен, но жив.

Склонившись над стариком, он с силой хлопнул его по щеке, и морщинистые веки чуть приподнялись.

– Ну же! Приходи в себя, мразь! – прошипел Евгений и отвесил старику еще одну пощечину. Тот открыл глаза, и с его губ сорвался протяжный стон.

– Где дети? Отвечай! – крикнул Евгений и снова ударил Павла Сергеевича.

– Зачем вы пришли? – сплевывая кровь, спросил старик, глядя на Евгения ясным и четким взглядом.

– Где наши дети?! Они ведь здесь! Где ты их спрятал, тварь?!

Ослепленной ненавистью, Евгений не заметил, как левая, неповрежденная, рука старика мягко скользнула к кожаному ремню.

– Отвечай! Где они?!

– Они уже потеряны для вас, – вздохнул старик.

А в следующее мгновение правый бок Евгения пронзила ошеломляющая боль. Воздух в легких, казалось, стал раскаленным, раздуваясь внутри огненным шаром, дыхание сбилось. Он замолчал и, тяжело дыша, скосил взор, пытаясь разглядеть, что явилось причиной такой боли.

В сумерках мелькнула рукоятка ножа.

– Же… ня… – проскрипел Олег. Ноги мужчины подогнулись, и он, не удержавшись, грузно осел на пол.

– Ты… – начал Евгений. Боль в боку монотонно пульсировала, будто внутрь запихнули ежа, и теперь зверек отчаянно барахтался там, нестерпимо царапаясь своими острыми иглами.

– А я ведь могу перерезать тебе горло, дачник, – ухватившись за рукоятку ножа, проговорил старик. – И никто из вас не покинет моего сарая.

Евгений вцепился в запястья Корнеева и развел руки в стороны. Старик охнул, из раны на простреленной руке полилась свежая кровь. Теперь Евгений видел, что рука Корнеева держится на мышцах и коже, кость была раскрошена картечью.

– Убери руку с ножа, – приказал он, чувствуя при этом, как ткань куртки пропитывается горячей кровью, продолжающей вытекать из раны.

– Зачем вы пришли сюда? – прошелестел старик. Его пальцы, обхватывающие рукоятку ножа, разжались. – Зачем вы все приходите сюда? Почему… вы не оставите меня в покое?

– Где дети?! – закричал Евгений, теряя последние остатки самообладания. – Где дети, сучий выродок?!! Или у тебя нет матери, чертов урод?!!

Старик ухмыльнулся, обнажая крупные желтые зубы.

– Где?! – хрипел Евгений. Он принялся трясти Корнеева, словно нашкодившего щенка, но тот лишь продолжал загадочно ухмыляться. – Где?! Где наши дети, гадина?!!

– Же… ня, – устало произнес Олег. – Кончай с ним… Время уходит… я сдохну… я должен увидеть… что с детьми…

Евгений отполз назад. Лихорадочно мечущийся взгляд выхватил из темноты пистолет, который все еще сжимал Анатолий. Цедя сквозь зубы проклятия, он пополз к нему. Раскаленный шар, зародившийся в правом боку, продолжал угрожающе раздуваться, и раненому мужчине начало казаться, что еще вот-вот, и он лопнет, взорвется, разлетевшись на кровавые ошметки.

«Может, стоит вытащить из раны нож?»

Подумав, Евгений решил, что не будет делать этого. Если извлечь лезвие, кровотечение только усилится.

– Ты где… Женя? – таращась по сторонам, спросил Олег. Из уголка рта умирающего мужчины побежала струйка крови.

– Я рядом, – выдохнул Евгений. Он не без труда вытащил из руки бывшего участкового пистолет и пополз обратно.

Между тем старик поднял с пола двухстволку и, положив ее на колени, пытался выудить из кармана патрон.

– Не-е-ет, – покачал головой Евгений. – Убери ружье, идиот! – Обхватив двумя руками пистолет, он направил ствол в лоб старика: – Я буду отстреливать от тебя по куску, пока ты не скажешь, где дети.

В ответ послышалось простуженное карканье, и отец Николая не сразу сообразил, что это, очевидно, означает смех.

Он перевел ствол «ПМ» на руку старика и, глубоко вздохнув, нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, и старик закричал. На жилистом бицепсе появилось маленькое отверстие, из которого побежал алый ручеек крови.

– Где… наши дети? – выплевывая каждое слово, повторил Евгений.

– Убей меня, – прохрипел старик. Его измазанное кровью лицо было похоже на маску дьявола. – Убей… и никогда их не увидишь.

Некоторое время они сверлили друг друга взглядом. Искаженные от боли и ярости лица мужчин отделяли лишь несколько сантиметров.

– Отведи меня к ним. Отведи, старик. Прекратим этот ад, – прошептал Евгений, с трудом поднимаясь на ватные ноги.