Зато безумно болела голова, и у Светланы возникло ощущение, что где-то внутри, в районе носоглотки, зреет громадная шишка, вроде опухоли, из-за чего ее лицо начинает раздуваться наподобие воздушного шара.

– Лена? – жалобно позвала она, но девочка не откликнулась.

Если, конечно, Лена была здесь. Лена, сестра Коли…

Коля, Коля…

Господи, прошло всего пару дней, а Светлане казалось, что минуло лет двадцать! А ведь еще дня три назад они загорали на пляже, купались и дурачились, весело болтая о всякой чепухе! Теперь прошлое представлялось ей не более чем пыльным альбомом, где у большинства пожелтевших фотографий отклеивались края, а изображенные на них лица похожи на выцветшие от времени пятна…

Слезы закапали из невидящих глаз девушки. Склонив голову на грудь, она тихо всхлипывала и пыталась нарисовать в своем воображении машины с полицейскими. Много машин, и все они с включенными «мигалками» спешат им на помощь. Она буквально воочию видела, как ломается дверь, старика заковывают в наручники, а ее мама, плача от радости, освобождает ее, вытирает кровь с ее глаз, и она снова может видеть…

Постепенно девушка задремала…

Света пришла в себя оттого, что кто-то робко дергал ее за локоть.

– Кто это? – хрипловатым голосом спросила она. – Лена?

– Света, меня вырвало, – услышала она дрожащий голос девочки. – У меня кружится голова. А еще сильно болит рука и нога, они почему-то в белых бинтах. Меня укусили собаки.

– Собаки?! Ты была на улице?

– Я убежала, и меня покусали собаки. А сейчас я проснулась, и меня вырвало.

– Что с твоей рукой? И ногой? Кровь идет?

– Нет. Там бинты, – помедлив, ответила девочка.

«Старик постарался», – подумала Светлана.

– Света, я хочу домой. Где мои мама и папа?! Когда мы уйдем отсюда?!!

– Я тоже хочу домой, – едва не срываясь на крик, ответила она и, собравшись с духом, задала вопрос, не дававший ей покоя:

– Лена… что с моими глазами?

– Они красные.

– У меня кровь на лице?

– Немного из уха. А глаза… просто красные глаза. Они немного страшные, Света. Я боюсь смотреть в них. Ты меня видишь?

«Нет! – хотела закричать девушка. – Я ничего не вижу, потому что ослепла!!!»

Сглотнув подкатившийся комок, она выдавила:

– Пока нет. Но я надеюсь, что скоро смогу видеть.

– Хорошо, – с облегчением сказала девочка. – А то я боюсь, когда ты так на меня смотришь.

– Леночка, ты должна помочь мне.

– Как?

– Попробуй развязать меня.

Лена замолчала.

– Лена? Леночка, ты слышишь меня?

– Мне страшно. А вдруг этот дед опять придет? – заволновалась девочка. – Я не хочу. Он опять тебя ударит! И меня тоже! Я не хочу, чтобы у меня были такие же глаза!

– Лена… если мы не убежим отсюда, этот человек сделает нам очень больно.

– Больно? – с испугом переспросила малышка. – Он нас убьет?

– Не знаю. Думаю, что нет. Но ты уже взрослая девочка и должна понимать, что иногда смерть – не самое страшное.

– Я попробую, – прошептала Лена. – Только…

– Что?

– Пожалуйста, не смотри на меня. Я боюсь, когда ты на меня смотришь.

– Хорошо, – потухшим голосом пробормотала Света. Она внезапно почувствовала, как внутри оборвалась какая-то очень важная струнка. Струнка последней надежды. – Я… закрою глаза.

Старик вышел во двор, когда уже стемнело. Сделал несколько шагов, напряженно вглядываясь в бесформенно-черневшую массу на траве, в которой едва угадывалась человеческая фигура. Все, что осталось от бедолаги, волею судьбы оказавшегося у него вчера ночью на пути.

Собаки лежали, положив полусонные морды на лапы. Прикотрыв веки, они безучастно наблюдали за хозяином.

– Привет, Паша, – поздоровался старик с трупом и, включив светодиодный фонарик, направил яркий луч на останки бомжа. Цокнул языком и удовлетворенно кивнул. Теперь идентифицировать этого неудачника будет сложной задачей. – Ты плохо выглядишь, Паша. Но все равно тебе предстоит еще одна работа. Слышишь? Тебя должны похоронить, как Пашу Корнеева. Постарайся убедить в этом людей, которые скоро будут здесь. Возможно… тогда меня не станут искать. А если и станут, то не сразу.

Он взглянул на чердак, и по его лицу скользнула тень тревоги.

Время поджимает. Нужно поторопиться.

Правда, не все в данной ситуации зависело от него, и эта непреложная истина сильно раздражала старика. Даже не раздражала, вызывала дикую, неконтролируемую злобу.

Но кроме злобы в последние часы начал просачиваться страх. Медленно, разворачиваясь внутри по спирали, словно кольца змеи, он заполнял собою каждую клетку его вымотанного от усталости организма.

Слишком долго все тянется в этот раз. И больше всего Павла Сергеевича пугало то, что… выход на чердаке окажется несоразмерно меньше, чем того требует ситуация.

(она может застрять…)

Он даже боялся думать, как решать эту проблему.

Судя по всему, у него еще есть час.

Хорошо.

Он загрузит кое-какие вещи, необходимые ему в дороге, в «каблук», после чего даст воды этим трем клоунам в подвале. И лишь потом уедет. А еще нужно не забыть…

Внезапный лай за воротами смешал все мысли, и старик, затаив дыхание, замер. Его четвероногие сторожа явно что-то учуяли. Подойдя к воротам, Павел Сергеевич щелкнул замком и осторожно выглянул наружу, вглядываясь в лесную тропу. Потом обернулся к собакам и коротко процедил:

– Хальт!

Псы нехотя заткнулись. Старик быстро отвязал их. На свободе от них больше пользы, и Корнеев не боялся, что псы разбегутся, они слишком привыкли к этому дому. А если и убегут – значит, так тому и быть. У него хватит сил справиться самому с возникшей проблемой.

Несколько секунд он молча смотрел в темноту. Где-то вдали среди ветвей тускло мелькнули два огонька. Мелькнули и тут же погасли.

«Фары».

– Что, никак не угомонитесь? – задумчиво прошептал Павел Сергеевич. – Что ж, и детки под стать родителям. Так и быть, я приму гостей. – С этими словами он аккуратно закрыл за собой ворота и вернулся обратно на участок.

Он устроит этим поздним гостям достойный прием.

– Останови здесь, – сказал Евгений Анатолию. – Мы и так слишком близко подъехали.

– Тебе охота переться пешком? – покосился на него Олег, однако, к удивлению мужчины, Анатолий не принял его поддержку.

– Женя прав, – кивнул бывший участковый. – Лучше перестраховаться. Дальше двинем «на своих двоих».