Так как разговор прошел при свидетелях, ему пришлось со вздохом согласиться.

— И верно, молодежи надо давать пообщаться и не мешать, только приглядывать, чтобы все было прилично, — хихикнула мать Лидии, заставив опять Криса напрячься, но я уже тянула его в сторону одной из дорожек.

Парк был спроектирован таким образом, что в нем были дорожки для колясок и лошадей, посыпанные гравием, а были более узкие тропинки для пешеходов, посыпанные речным песком. Сеть таких тропинок была спроектирована таким образом, что можно было легко обойти вокруг полянки, на которой устроилась наша молодежь, и они все время были в поле зрения. Подозреваю, что это было сделано специально, чтобы соблюсти приличия. К тому же, на поляне семья Лидии расстелила покрывала, и ее матушка с тетушкой устроились на подушках, наблюдая, как дети играют в местную игру: что-то вроде горячей картошки. Они перекидывали друг другу тряпичный мячик, и важно было не уронить его на землю и в то же время очень быстро кинуть дальше. Игра не мешала молодежи болтать, разбившись на группки.

Кристофер напрягался, все глядя на сестер, которые хихикали в стороне, болтая с Лидией — симпатичной низкорослой пухленькой рыжей и конопатой девушкой. Я пыталась наслаждаться прогулкой и ни о чем не думать, читать нотации взрослому парню было бы слишком глупо, тем более, что мы находились от него в зависимом положении.

— О чем вы хотели поговорить? — наконец, оторвавшись от слежки за сестрами, перевел мрачный взгляд на меня Кристофер.

— Погода сегодня чудесная, — пробормотала я, оглядываясь. — Хорошо, что ты решил пригласить девочек на прогулку, вон как они довольны, — я улыбнулась, заметив, как Трис смеется, запрокинув голову назад, демонстрируя острый подбородок и изящную линию шеи.

— Хватит уже ходить вокруг да около, — неожиданно разозлился он. — Вы решили пристыдить меня? Считаете, что имеете на это право? — остановившись, он резко развернулся ко мне, провоцируя, будто готовый сорваться в скандал подросток.

— Конечно, нет, ты взрослый молодой человек и можешь делать, что пожелаешь, — спокойно выдержав его взгляд, ответила я.

— Вот именно. Я могу делать, что хочу. И я не просил эту вашу... падчерицу присоединяться к нашей прогулке. Я ее не приглашал.

— Ее позвали Трис и Фло, — напомнила я.

— Я готов терпеть ее присутствие, но это не значит, что я должен для нее что-то делать.

— Конечно, — не стала спорить я.

Крис шел рядом, пыхтя, будто кипящий чайник, я же улыбалась безмятежно, оглядываясь по сторонам. О, да, я знаю, что очень сложно устроить скандал, когда с тобой никто не пытается спорить. И это очень обидно, если скандал устроить хочется, а не выходит.

— Она мне посторонняя девица, у меня нет никаких обязательств по отношению к ней. И по отношению к вам тоже, — он ожег меня злым взглядом. — Вы были вдовой моего отца, но, выйдя замуж за другого, оказались под его опекой. Я вам ничего не должен, совершенно. Вы сами вычеркнули меня из своей жизни и из жизни сестер, запрещали приезжать, будто я какой-то приблудный пес, запрещали даже писать!

— Ты прав, — спокойно ответила я. — Мне жаль.

— Вспомнили обо мне, только когда у вас проблемы появились. Я знаю, что вы пытаетесь мною воспользоваться, и я не собираюсь этого позволять. Единственное, что меня интересует — это мои сестры и их судьба, понятно? Я готов терпеть вас и эту маленькую стервочку только до тех пор, пока вы нужны Трис и Фло. Едва я заподозрю, что вы для них обуза... — он мрачно сощурился.

— Я очень ценю, что ты так любишь и защищаешь Патрисию и Флоренс, ты отличный старший брат, — улыбнулась я.

Мои слова неожиданно вызвали у него не облегчение, а новый приступ злости: он заиграл желваками, поджал губы, а потом схватил меня за локоть, жестко сжав пальцы, так что точно останутся синяки:

— Я не знаю, в какую игру вы играете, не знаю, как научились быть такой лицемеркой, где научились так играть. В столице, верно, все такие актрисы. Но я вам не верю. Вы всегда были расчетливой эгоистичной стервой, которой не было дела ни до меня, ни до Фло и Трис. Вы не уважали отца, издевались над прислугой, манипулировали девочками. Вы можете сейчас изображать ангела, но я все равно не поверю! — рыкнул он.

Я молча выдержала его взгляд. В голове при его словах всплывали воспоминания Матильды, и от них сердце сжималось, и хотелось пожелать детей, которым она портила детство с завидным постоянством. Впрочем, как и себе.

— Я знаю, что в это сложно поверить, но я стала совсем другим человеком, — медленно произнесла я. — Я не прошу поверить мне, только дай мне шанс доказать своими действиями. Я желаю девочкам только добра.

— И этой... стервочке от маркиза? Вы заботитесь только о ней, особенно сегодня! Вам же обидно, что я не купил ей чертово мороженое, что не заказал ей платье!

— Ты был не обязан, — ответила я. — А платье заказывать посторонней девушке — это и вовсе неприлично, вы ведь только условно считаетесь весьма отдаленными родственниками.

— Вот именно! — победно воскликнул Крис.

— Вот только я волнуюсь за Фло и Трис.

Он нахмурился и оглянулся на поляну, ища их взглядом. Вроде бы все было в порядке, Трис стояла в группке юных леди, что-то увлеченно рассказывая, а Фло как раз отбежала в сторону, чтобы подобрать улетевший мяч.

— Что не так?

— Я боюсь, что репутация девочек может пострадать после сегодняшнего, — заметила я. — Как это выглядело для наших новых знакомых, когда их представляли, а их сводную сестру и мать — нет? Это может бросить тень на репутацию девочек.

— Если кто-то не то подумает, то обо мне, — помрачнел Крис, — это ведь я...

— Но твоя репутация распространяется и на твоих сестер, влияет на них, ведь ты самый старший мужчина в нашей семье.

Крис посмотрел на меня как-то удивленно, почти дико, и я не сразу поняла, почему, и только потом сообразила — я назвала его членом нашей семьи. И он не стал возражать.

Почувствовав его слабину, я подхватила парня под руку и проникновенно заглянула в глаза:

— Я беспокоюсь за тебя Кристофер, — он дернулся, пытаясь высвободиться,